Шпеер

Magenta

Мистер Снейп был единственным, кто не проронил ни слова. Автобус увяз в пробке, и Гарри покосился на редактора, ожидая увидеть на его лице торжествующее злорадство, но не заметил ничего, кроме той же мрачной угрюмости.

Ни директор, ни редактор сидеть не думали. Оба стояли в проходе на расстоянии трех ярдов друг от друга, вцепившись в поручни и глядя в окно. Гарри чувствовал, что злодей бросает на него взгляды, но как только поворачивал голову, видел только вражий носатый профиль. Директор усиленно смотрел в окно, стараясь не

думать о Снейпе и прокручивая в голове текст своего обращения к сотрудникам.

— Мистер Поттер, — кто-то потрогал его за рукав. — Это вам, попросили передать.

— Что э... — Гарри взял книжицу, протянутую любезной рукой.

«Кодекс Законов о Труде», — прочел он.

Задние кресла огласил взрыв хохота.

«Придурки», — разозлился директор и зашвырнул книгу в багажную сетку. С минуту Гарри стоял, кусая губы и размышляя, а не нарушил ли он в самом деле какую-нибудь статью. Он так задумался, что не заметил, как автобус проехал в пробке несколько ярдов и вдруг затормозил так резко, что молодого человека швырнуло вперед по проходу — прямиком в объятья мистера Снейпа.

— Сколько страсти... — прошептал негодяй ему в ухо, ухватив Гарри поперек талии. — И темперамента... О-о, мистер Поттер!

— Сволочь вы! — пискнул директор, вырываясь.

В салоне хохотали.

— Северус, на тебя вся надежда! — крикнула подлющая Хуч.

— Любовь спасет мир! — пьяно крикнули сзади.

— За трудовой кодекс!

— За любовный! За «Хог»! За нас!

Сзади грянула песня. Начали, конечно же, проклятые Уизли, за ними подхватили остальные, и уже через минуту салон дружно оглашала разудалая похабщина:

— Жил веселый старик Дамблдор,

У него был волшебный топор,

Топором нарубил он бабла,

И поправил свои все дела.

*

Жил ужасный бандит мистер Ри,

Он сказал, мне топор подари,

Я быстрее тебя и сильней,

И хитрей, и умней, и смелей.

*

Но веселый старик Дамблдор

Не отдал никому свой топор,

Ночью выкрал его мистер Ри,

И сказал, это мой, посмотри.

*

Жил веселый старик Дамблдор,

У него был волшебный ковер,

На ковре он мотался в гей-клуб,

Закрутить свой здоровый шуруп.

*

Жил ужасный бандит мистер Ри,

Он сказал, мне ковер подари,

Буду ездить на нем я в гей-клуб,

Хоть давно заржавел мой шуруп.

*

Но веселый старик Дамблдор

Не отдал никому свой ковер,

Ночью выкрал его мистер Ри,

И сказал, это мой, посмотри.

*

Жил веселый старик Дамблдор,

Доказал, мистер Ри — это вор,

Горько плакал в суде прокурор,

Объявляя ему приговор.

*

Жил веселый старик Дамблдор,

Он за пазухой прятал топор,

Доставал он его лишь тогда,

Когда «Хогу» грозила беда.

Гарри позеленел от злости. Он стоял, судорожно вцепившись в поручень, обуреваемый злыми страстями. В какой-то

момент ему стало страшно — он вновь ощутил стену отчуждения сотрудников. Проклятая строфа про гей-клуб внесла в директорские мысли дрожащую нотку паники.

Он бросил полный отчаяния взгляд на редактора — тот не пел. Молодой человек вдруг почувствовал к нему прилив благодарности, хотя после истории с всамделишным удушением это казалось абсурдом.

Мистер Снейп послал директору в ответ странный взгляд, подозрительно напоминающий сочувствие. Тем не менее, редактор не вмешался, и Гарри довелось прослушать еще несколько куплетов бесконечной песни, в которых фигурировал забор, шатер, костер и что-то вроде «думосбор», а может, директору послышалось, как померещился «Риддл» вместо «Ри».

Наконец, жертвы совещания прибыли на место. Увы, в парке оказалось холодней, чем среди застройки. Покинув теплые сиденья, сотрудники зябко жались к автобусу, словно надеясь урвать немного тепла от разогретого двигателя.

Единственным правильным решением директора было взять с собой раскладные стулья для пожилых леди и прихватить несколько термосов с горячим чаем.

В облюбованной Гарри части парка царила тишина. Унылая погода, пронизывающий холод и легкий свист ветра в кронах деревьев подкосили боевой дух любителей анархии. Гарри быстро шел впереди, стремясь скорее попасть на присмотренную накануне полянку. Сотрудники плелись за шефом, растянувшись нестройной цепью, как караван унылых верблюдов.

Наконец, цель была достигнута. Счастливцы, доковылявшие до места, с удивлением оглядывались по сторонам — все вокруг казалось сказочным. Полянка была почти идеально круглая, обрамляющие ее деревья лишь слегка тронула осенняя позолота, а нижний ярус, словно пояс, обвивали усыпанные темно-розовым цветом кусты.

— Здесь чудесно, не правда ли? — обратился Гарри к сотрудникам.

— Красиво, мистер Поттер, но уж больно холодно, — жалобно сказала худенькая рыжая девушка — симпатичная разновидность Уизли. Гарри давно заприметил ее в художественном отделе, но пока не изобрел повод заявиться к оформителям.

— У нас есть горячий чай, — ободрил директор дружно стучащий зубами коллектив. — Все на месте? — спросил он, оглядывая хмурые кислые лица подчиненных. — А где мистер Чарльз Уизли? — этого Гарри запомнил прекрасно: он подсунул ему хрипящий микрофон.

— За соком пошел, — доложил кто-то из рыжего клана.

Гарри вздохнул. Тишина парка, прохлада и свежесть с ароматом прелой листвы действовали умиротворяюще. Сердитый запал прошел, и сейчас, глядя на сбившихся в кучку людей, дрожащих от холода, молодой человек чувствовал за собой вину и горечь поражения.

Он отыскал взглядом мистера Снейпа и замер с приоткрытым ртом. Редактор был без свитера. Зато мисс Лавгуд теперь красовалась в длинном черном балахоне с рукавами едва ли не по колено, напоминая печального Пьеро.