Шпион из-под воды
Шрифт:
Молодой человек порывисто развернулся и побежал к берегу. Определив место подводной борьбы с аквалангистом, он скинул одежду. Стройное тело нырнуло в прозрачную воду. Расширенные глаза над раздутыми щеками тщательно обследовали дно. Ореол волос метался вслед за взглядом. Вынырнув, Тихон шумно глотал воздух и погружался обратно. Он переворачивал камни, расширяя зону поиска. Безрезультатно. Рядом, в катере, покачиваясь на волнах, курили следователь и прокурор.
– Виталий Степанович, на службу пора, – как бы, между прочим, напомнил следователь.
Прокурор швырнул окурок перед лицом вынырнувшего Тихона.
– Залезай! –
На обратном пути в катере Заколов не проронил ни слова. У причала он молча расстался с прокурором. Он шел вдоль берега и размышлял о том, что случилось. Опытный шпион по всем статьям переиграл его. Агент специально вспорол только половину надувной лодки, чтобы у них с Ларисой была возможность покинуть остров. Враг не хотел, чтобы они остались на скалистом островке, и, в то же время, обратный путь на берег должен был быть максимально долгим. Остается признать, что агент достиг поставленной цели.
Как только Тихон с Ларисой отплыли, аквалангист вернулся на остров, забрал рацию и уничтожил следы своего пребывания там. Пока приплыл катер, он мог переместиться под водой куда угодно. Свое лицо он не открыл, а значит, никаких характерных примет, кроме приблизительного роста и телосложения, о нем неизвестно. Да и приметы эти самые стандартные. Три офицера из четырех под них подходят.
Заколов остановился на обрывистом берегу около бывшей вышки для прыжков в озеро. Восходящее солнце золотило водную гладь. Рядом по дорожке совершали утренние пробежки офицеры в спортивной форме. Некоторые из них останавливались на пляже, тягали большие камни вместо гантелей, затем, скинув одежду, бросались в воду. Совершив подобную зарядку, они отправлялись домой, готовиться к предстоящей службе. Тихон провожал взглядом подтянутые фигуры и грустно прикидывал, что каждый из них вполне мог быть ночным аквалангистом. А значит, его схватка с врагом была абсолютно бессмысленной. Он не смог его задержать, и зря рисковал жизнью начинающей актрисы.
Вспомнив про борьбу под водой, Тихон приосанился, в глазах вспыхнул азартный огонек. Не всё потеряно! Он прыгнул с кинжалом и задел ладонь аквалангиста. Правую. Кровь появилась мгновенно, следовательно, рана заметная. Вот и особая примета!
Нужно искать человека с порезанной правой рукой!
23
Рука, затянутая бинтом
Как только была сформулирована конкретная цель, мозг математика Заколова стал просчитывать варианты ее достижения. В прокуратуру обращаться бесполезно, слишком свежо утреннее фиаско. Можно поинтересоваться в госпитале: не появлялся ли у них человек с подобной травмой? Это надо поручить Евтушенко, его мама работает врачом. Хотя вряд ли шпион пойдет на такой риск. Скорее всего, он самостоятельно обработает рану, и не будет лишний раз привлекать к ней внимание. Остается наблюдение на улицах, повязку на кисти руки не скроешь. Этим Тихон займется сам, подежурит на остановках служебных автобусов.
Однако многие молодые офицеры живут не в городе, а непосредственно на полигоне, в общежитиях. Туда так просто не попасть. Заколов вспомнил лейтенанта Олега Григорьева, с которым познакомился в самолете. Он служит на испытательном полигоне, и ему не составит труда выполнить подобное задание. Но как его уговорить? Придется уговаривать и многое объяснять. Лучше
Тихон вздохнул. Обращаться к потенциальному ухажеру понравившейся ему девушки было неприятно, но другого выхода он не видел.
Вскоре Заколов стучался в окошко гостиничного номера Трушиной. Сонное личико в неряшливых кудряшках сладко зевнуло за стеклом, рама открылась.
– Опять ты, Тихон? – девушка прикрыла ладошкой непослушный ротик. – Почему в окно?
– Срочное дело. Не хочу тебя компрометировать.
– Какой заботливый.
– Пустишь?
Лариса представила, как она выглядит спросонья, поправила ночную рубашку и пригладила волосы.
– Это нечестно. Мне надо привести себя в порядок.
– Ты прелесть, – совершенно искренне сказал Тихон.
– А ты сумасшедший… Залезай.
Тихон ловко запрыгнул в номер и опустился в мягкое кресло. Лариса угнездилась на кровати, закутавшись в одеяло. Откинув со лба спутанные волосы, она спросила:
– Сколько часов ты позволил мне поспать?
– Лариса, для молодого организма пропустить одну ночь – это ерунда.
– У нас с тобой, наверное, разные организмы.
– Но они отлично дополняют друг друга, – намекнул Тихон.
– Даже не старайся. Мой организм в отпуске.
Заколов перешел на серьезный тон и рассказал о том, что обнаружил на острове вместе со следователями. Точнее о том, что ни единой улики обнаружить не удалось. Поделился он и своим планом поиска человека с порезанной рукой.
– Представляешь, прокурор мне не верит. Считает всё выдумкой. И у меня нет никаких доказательств.
Девушка обхватила коленки, прикрыла глаза, склонила голову на плечо.
– А может, это и правда был сон? Нервный дурной сон.
– Лариса, о чем ты говоришь?
– Я так плохо помню вчерашнее. В голове сплошной туман.
Заколов пересел к девушке на кровать, обнял ее за плечи.
– У тебя была потеря крови. Ты ослабла…
– Помню только холодную воду.
– Да, мы плыли. Тебе стало плохо, и я перенес тебя в машину…
– На руках?
– Да.
– Как жаль, что я этого не запомнила.
– Лариса, ты смотрела на меня! Потом мы приехали в гостиницу, и я помог тебе зайти в номер.
– Ночью?
– Да.
– И сразу ушел?
– Да.
– Наверное, я старею,- тоскливо вздохнула девушка. – Я страшная и никому не нужная.
В уголках ее глаз появились слезы. Они набухали одновременно с нешуточным горем, проступавшем на юном лице. Пораженный Тихон, постарался утешить девушку.
– Лариса, ты была не в том состоянии. А вечером перед тем, как ехать на остров, мы с тобой… В этом номере… Помнишь?
– Не-а, – замотала головой девушка. Слезы сорвались из ее глаз и покатились вдоль тонкого носа. Она заревела. – Ничего не помню!
– Ну, как же? Вот здесь, в кресле, мы целовались.
– Целовались?
– Да…
– Как? Покажи.
Заколов с удивлением смотрел на странную девушку. После вчерашнего шока у нее кратковременная потеря памяти. Она плачет оттого, что не в силах ничего вспомнить. Кончиком пальца он стер слезинку с ее щеки и поцеловал в нежные, раскрывшиеся навстречу губы. Поцелуй получился долгим. Когда молодые люди разорвали объятия, порозовевшая Лариса мягко сказала: