Шпион из-под воды
Шрифт:
Они медленно подошли к невысокому бордюру, отделявшему плоскую крышу от вертикальной стены.
– Сцепи ему ноги веревкой, – кивнул Тихон Александру.
Евтушенко присел и стянул ноги лейтенанта выше ступней заранее приготовленной парашютной стропой. Тихон взял конец веревки и поддернул ее вверх. Лейтенант зашатался. Его голос звучал неуверенно.
– Тихон, вы ревнуете? Я узнал вас.
– Тем лучше. Маски сорваны. Я сотрудник госбезопасности, и слежу за вами, начиная с самолета, – уверенно вещал Заколов, показывая Евтушенко, что
– Я не господин, я товарищ.
– Времени для лирики нет! – отрезал Тихон. – Итак, первый вариант – честно ответить на мои вопросы. Второй – ощутить себя птицей во время краткого полета с девятого этажа.
Для убедительности Заколов толкнул Григорьева так, что тот упал животом на кирпичное ограждение, и тут же поднял вверх его ноги. Фуражка свалилась с головы лейтенанта и, кувыркаясь, полетела вниз. Лейтенант беспомощно балансировал над отвесной стеной. Он целиком находился во власти Заколова. Студент в любой момент мог сместить центр тяжести его тела наружу.
– Отвечайте, где спрятан передатчик?
– Какой еще передатчик?
– Который сначала был на острове. Где он?
– Я не знаю никакого передатчика, – истошно хрипел лейтенант.
– Что является кодом к шифру?
– Код. Какой код?
– Как происходит обратная связь с вашими боссами? Ну!
Заколов поддернул стропу. Связанные ноги приподнялись выше. Лейтенант бешено цеплялся руками за гладкую стену, повязка сбилась с его перебинтованной ладони. Григорьев попытался вывернутыми руками ухватиться за кирпичный выступ. Но это его не спасало, тело неумолимо смещалось за край здания. Еще миллиметр другой и…
Лариса в страхе отпрянула в сторону.
В последний момент Тихон ослабил веревку. Ноги лейтенанта опустились, вернув телу равновесие.
– А теперь всё с начала. Ваша агентурная кличка?
– Я… Григорьев, – сипел лейтенант.
– Какое ваше главное задание?
– Я по распределению… На службу.
– О чем было первое сообщение?
– Я не понимаю…
– Где передатчик?
– Не знаю!
– Ах, так! Не знаешь! А где же ты порезал руку?
Заколов с силой дернул веревку. Он был готов окончательно напугать шпиона и даже приспустить его вниз, пусть повертится над пропастью и поймет, что выбора у него нет.
Но в этот момент кто-то вихрем налетел на Тихона и сбил его с ног. Заколов не успел опомниться, как оказался распластанным на плоской крыше.
25
Прослушка
Радиограмма.
Игла Центру.
Возникли трудности случайного характера. Они успешно преодолены. Завершающие испытания С-300 намечены через пять дней. Операция "Крах" разбита на три этапа: люди, техника, документы. Решающая акция – в день испытаний.
Сверху поверженного Тихона яростно придавливала Лариса Трушина. Ощущать ее тело было чертовски приятно, но гораздо больнее было осознавать, что девушка подло предала его и переметнулась на сторону врага. Пока ошарашенный Заколов терял драгоценные секунды, над ним грозно возвысился освобожденный лейтенант с пистолетом-игрушкой в руке. Григорьев был разъярен и, хуже того, он понимал, что пистолет ненастоящий, а потому держал его за ствол и замахивался, как молотком. Церемониться он явно не собирался. Еще мгновение и лоб Тихона повстречался бы с тяжелой штуковиной, но в этот момент, зрачки лейтенанта удивленно взметнулись вверх, рот открылся, а тело обмякло и шлепнулось рядом.
На фоне ночного неба появилась озабоченная физиономия Евтушенко. В руках Сашка держал расколотый магнитофон.
– Олег не виноват, – шепнула девушка.
Ее губы находились так близко от лица Заколова, что он чувствовал щекой ее влажное дыхание. Голубые глаза девушки смотрели преданно и участливо. "Игра, опять игра", – с горечью подумал Заколов, сжал ее плечи и грубо отпихнул.
– Предательница!
– Ты сделал мне больно! – обиделась Лариса.
– Зачем? Зачем ты вмешалась?
– Ты чуть не столкнул его с крыши!
– Я понял. Ты с ним заодно. С самого начала!
– Да очнись ты! Олег ни в чем не виноват. Посмотри на его руку! Ты говорил, что у шпиона она порезана ножом, а у Олега снаружи содрана кожа. Его ладонь цела!
Заколов присел, повертел раненную кисть лежавшего без сознания лейтенанта. Ножевого ранения он действительно не обнаружил.
– Я заметила это, когда у него соскочила повязка, – продолжала объяснять Лариса. – А когда ты решил его сбросить…
– Я не собирался его бросать с крыши!
– Тихон, ты был такой злой. Я так испугалась… Честно.
– Этого требовала моя роль.
– Знаешь, наша сцена совсем не походила на кино. Там не так страшно.
Григорьев застонал, открыл глаза и начал шевелиться. Он приподнялся на локте, потрогал голову и испуганно повернулся к Заколову.
– Успокойся, лейтенант. Это был розыгрыш.
Кривая недоверчивая усмешка появилась на губах Григорьева.
– Олег, Тихон пошутил, – кивнула Лариса.
– Ну и городок, – кряхтел лейтенант. – Каждый день шуточки.
– Извини, если напугал. – Заколов помог Григорьеву приподняться. Бывшие противники мирно сидели плечом к плечу.
– Я высоты не боюсь. У меня отец крановщиком работает. Я с детства к нему в кабину лазил. – Григорьев вновь притронулся к голове. – Вот только зачем по башке саданули?
– Проехали. Кто старое помянет… Лучше расскажи, что у тебя с рукой?
– А, это… Ерунда. Еще один местный розыгрыш.
Лариса достала платочек, заботливо промокнула макушку Григорьева и запричитала: