Шпион, который ее убил
Шрифт:
– Да.
По истечении десяти минут град вопросов начал иссякать. Никакими ухищрениями не удавалось оживить светящиеся линии на экране. Ни провалов, ни пиков.
– В ваши планы входит причинение вреда Маргарите Марковне? – допытывалась женщина.
– Нет, – следовал ответ.
– Вы довольны новой работой?
– Да.
– Маргарита Марковна ваш враг?
– Нет.
– Ваша фамилия Бондарь?
– Да.
Парадокс заключался в том, что это было правдой, но лишь отчасти. С женщиной общался не тот Бондарь, которого ей поручили проэкзаменовать. Оставаясь внешне прежним, он в корне изменился внутренне. Это был апатичный, равнодушный
В некотором смысле он стал живым трупом.
Зомби.
Удавалось ли кому-нибудь когда-нибудь поговорить с зомби по душам или вывести его из себя?
Достичь такого специфического состояния Бондарь сумел благодаря владению искусством психологической мимикрии. Профессиональные разведчики, входя в доверие к окружающим, способны настолько хорошо подстраиваться к ним, что временно становятся абсолютно другими людьми. Меняются осанка, походка, жесты, интонация, голос, манера разговаривать и даже образ мыслей.
Применяя этот трюк, Бондарь просто вспомнил свое состояние, когда потерял семью и интерес к жизни. Он представил себе, что перенесся в прошлое. Заставил себя заново пережить полнейшую апатию, охватившую его год назад. Он опять лежал пластом и ничего не хотел, ни к чему не стремился, никого не желал видеть. Чтобы отделаться от назойливой незнакомки, следовало ответить на ее вопросы, и Бондарь отвечал. Но мысленно он был далеко, так далеко, словно очутился в ином измерении. Он был там, а женщина со своим полиграфом – здесь, и у них почти не существовало точек пересечения. Бондарю было плевать на процедуру, на ее исход, на выводы, которые будут сделаны. «Да» или «нет»? Пусть так. Но произносил эти «да» и «нет» смертельно усталый, безучастный, выпавший из реальности Бондарь, эмоции которого не участвовали в процессе.
Компьютер, призванный молниеносно переваривать информацию, сравнивать и сопоставлять нюансы поведения, регистрировать малейшие противоречия и совпадения, работал вхолостую. Положительные и отрицательные реакции подопытного ничем не отличались друг от друга. Вычерчиваемые на экране графики оставались ровными, без всплесков или каких-либо заметных отклонений. Обработка информации, занявшая несколько минут, не принесла новых результатов.
Не веря своим глазам, женщина приблизила очки к экрану, задумчиво пожевала губами, перевела взгляд на Бондаря. Впервые в ее практике проверка не дала никаких результатов: ни положительных, ни отрицательных. Испытуемого ни разу не удалось поймать на лжи. Гадая, что за странный мужчина находится перед ней, она не удержалась от искушения задать ему несколько дополнительных вопросов.
Вопросов, волнующих ее лично.
– Я кажусь вам сексуально привлекательной? – сухо осведомилась женщина.
Во взгляде Бондаря проступило что-то похожее на осмысленное выражение.
– Нет, – отрезал он.
Три цветные линии, отображающие его физическое, психическое и интеллектуальное состояние, одновременно ожили, изобразив идентичные параболы. Но женщину это не обрадовало.
– Почему? – вырвалось у нее.
Бондарь нахмурился:
– Мне ведь велено говорить только «да» и «нет».
– Условия тестирования изменились, – быстро сказала женщина, снимая запотевшие очки. – Можете дать развернутый ответ.
Ее
– Выключите эту штуковину – попросил он.
– И вы скажете мне правду? – как ни бодрилась женщина, а в ее голосе прорезалась униженная интонация.
– Можете не сомневаться, – пообещал Бондарь.
– Договорились. – Суетливо нажав на нужные клавиши, женщина выключила прибор, убрала его подальше, положила на колени руки с крепко переплетенными пальцами. – Слушаю вас.
– Мне неловко об этом говорить, но до вас мною занимались сразу две массажистки и… – Изображая смущение, Бондарь запнулся.
– Смелее. Хотите сказать, что они показались вам гораздо привлекательнее, чем я?
Казалось, пальцы женщины вот-вот хрустнут, так яростно она их стиснула.
– Не в этом дело, – поморщился Бондарь.
– А в чем?
– После сеанса тайского массажа мне вообще не хочется смотреть на баб, понимаете? Это я и имел в виду, когда сказал, что не считаю вас сексуально привлекательной.
– Ах, вот оно что, – заулыбалась женщина.
– В другой ситуации я бы…
Бондарь запнулся вторично, но продолжать не было необходимости. Женщине вполне хватило того, что она услышала. Снимая датчики, она непроизвольно коснулась напрягшегося живота Бондаря и была вынуждена наклониться ниже, чтобы он не заметил пятен румянца, проступивших сквозь ее восковую кожу.
По крайней мере один положительный результат тестирование все-таки дало. Сознавать это было приятно и немножечко грустно.
Глава 9,
дающая некоторое представление о том, что может происходить внутри шестидверных лимузинов, следующих из столицы в загородные владения
Вечерело. Чем дальше «Кадиллак» отдалялся от центра Москвы, тем меньше ощущалась атмосфера лихорадочного карнавала, будоражащего и утомляющего одновременно. Поток машин постепенно редел, рассекая его, черный лимузин неудержимо мчался вперед, подобно огромной черной торпеде. Пешеходы, снующие по заваленным снежной кашей тротуарам, совершенно не походили на распрекрасных божеств с рекламных щитов, вознесшихся над людской суетой. Древние греки, придумавшие Олимп и его обитателей, наверняка воображали небожителей именно такими: загорелыми, улыбчивыми, беспечными. Только вряд ли они могли представить себе, что для того, чтобы стать избранником богов, достаточно выбрать правильный дезодорант и литрами поглощать кофе, не выпуская из отбеленных зубов фирменные сигареты.
Все реже встречались на пути громады банков и фешенебельные витрины, удачно пародирующие антураж Лондона или Нью-Йорка. Все чаще попадались на глаза обшарпанные стены, изъеденные смогом фабричные трубы, унылые башни многоэтажек, пустыри размером с футбольные поля и дорожные развязки, спроектированные каким-то ополоумевшим любителем головоломок. Плохо верилось в то, что где-то там, позади, гордо высятся стены древние Кремля, сияют золотые купола храма Христа Спасителя и существуют такие чарующие названия, как Красная площадь или Чистые пруды. Поистине Москва была городом контрастов в большей мере, чем какой-либо другой. Здесь все строилось на противоречиях: сочетании царственного достоинства и балаганной мишуры, величественных масштабов и удушающей тесноты, праздничной атмосферы и вони мусорных свалок.