Шпион, который спас мир. Том 1
Шрифт:
— Этот Рубенко, по всей вероятности, их близкий друг. Он завалил их подарками, и не раз они вместе выпивали. Начальство в Москве недоумевало, почему такой «сопливый» молодой полковник так себя вел по отношению к генералу. Они решили, что я хотел подсидеть генерала, чтобы стать в Турции военным атташе. По правде говоря, когда я был военным атташе, все было организовано куда лучше, чем при генерале, да и агентурная сеть действовала более эффективно.
Но клянусь вам, что не это было причиной, пусть даже я и очень хотел стать военным атташе{72}.
В этот момент принесли бутерброды и сухое белое немецкое вино «Либфраумилх», единственный алкогольный напиток, который мужчины пили
Глава четвертая
Жизнь и времена
Во время перерыва Пеньковский рассказал членам спецгруппы о своей жизни в Москве. Хотя он был привилегированным представителем офицерского класса и в конце второй мировой войны ему предоставили квартиру улучшенной планировки, повернуться там было негде, сказал он. Уединиться было вообще невозможно, особенно с тех пор, когда к ним переехала его мать. Бьюлик попросил Пеньковского рассказать о том, как и где он живет, как работает, как проводит день.
— Я живу на набережной Максима Горького, 36, квартира 59. Вход со двора, третий подъезд, третий этаж — если бы не было никакого наблюдения, я бы всех вас пригласил к себе домой на чай. В доме есть лифт, старенькая вахтерша. — Любой иностранец, приглашенный в 1961 году в гости к советскому человеку, оказался бы под подозрением. И все началось бы с той самой старенькой вахтерши у лифта, которая сообщила бы о гостях Пеньковского районному офицеру КГБ.
Бьюлик не замедлил спросить о высоте здания. Спецгруппе нужна была полная картина того, как он жил и чем занимался каждый день, поскольку это могло стать оперативно важным в разработке плана выхода с ним на связь. Знание подробностей его будничной жизни помогло бы составить реальную картину его образа жизни и роли в советском обществе. Это позволило бы придумать пути выхода с ним на связь через американских и английских агентов или агентов третьих стран.
Пеньковский сказал, что живет в девятиэтажном сером блочном здании с балконом на последнем этаже. Дом построен в 1944 году.
— Там живут большие люди, — сказал Пеньковский, объяснив, что дом расположен недалеко от штаба Московского военного округа, который отвечает за военную безопасность столицы и близлежащих районов. Кайзвальтер вынул карту, чтобы определить местонахождение дома Пеньковского, который стоял как раз напротив Кремля на другом берегу Москвы-реки.
Бьюлику нужно было знать, сколько семей жило на каждом этаже дома Пеньковского. Из четырех квартир на этаже две были двухкомнатными, две — трехкомнатными. В каждой квартире жило по одной семье, что было, безусловно, лучше, чем коммуналки, еще очень распространенные в шестидесятых годах, когда несколько семей пользовались одной кухней и ванной. Пеньковский жил в двухкомнатной квартире площадью в 35 квадратных метров с женой, дочерью и матерью.
— Двухкомнатная квартира вполне приемлема для двоих, — объяснил Пеньковский, но его дочь и мать спали в гостиной, где у Пеньковского стоял стол с самодельным замком. Здесь же, в гостиной, стоял и телевизор. Во второй комнате находилась спальня Пеньковского и его жены, которая ждала второго ребенка. Они редко приглашали к себе гостей, ходили в основном в рестораны и Большой театр; от Госкомитета Пеньковский получал средства, на которые мог развлекать иностранцев.
Пеньковский сказал, что обычно ложится спать рано и встает в 6 утра. В 8 утра уходит на работу и с 2 до 3 часов обедает. Воскресенье у него выходной, и он часто отвозит семью на дачу к дяде своей жены. Семья не знает о его намерении поставлять разведданные для Запада, сказал он.
Команда проработала дневное расписание Пеньковского, нанеся на карту его путь до работы пешком и на автобусе. В хорошую погоду он переходил через Москворецкий мост на Красную площадь и оттуда доходил до дома 11 по улице Горького, где находился Госкомитет по координации научно-технических работ. В плохую погоду он ехал на автобусе по набережной Максима Горького мимо посольства Великобритании, через Каменный мост и выходил на Арбате.
Пеньковский объяснил, что по утрам ему надо отмечаться в Госкомитете, но также он должен был появляться и в ГРУ, Генеральном штабе Министерства обороны недалеко от улицы Фрунзе, куда он ходил пешком. Он подчеркнул, что входит в подъезд номер пять, в тот же, что и министр с его заместителями.
— Обычно министр въезжает на своей «Чайке» в ворота с улицы Грицевец, — пояснил Пеньковский, давая понять, что понимает, что подобная информация может представлять оперативный интерес{73}.
По дороге с работы Пеньковский проходил мимо храма Вознесения, куда изредка заходил помолиться. Напротив церкви находились общественные бани и ларек, где он иногда останавливался выпить пива. Время от времени ходил в ресторан или театр и тогда возвращался домой далеко за полночь. Он сказал, что у него были романы с секретаршами из Министерства обороны и одной продавщицей. А жене говорил, что задерживается на работе{74}. Такое поведение считалось вполне нормальным среди военных офицеров и партийной элиты. Обычно перед тем, как вернуться домой, Пеньковский встречался со своими друзьями или подружками. Он следовал этому правилу, за исключением тех случаев, когда приезжали зарубежные делегации и ему приходилось сопровождать их и развлекать их руководителей. Он должен был сообщать о возможности использования или вербовки иностранцев в интересах ГРУ.
После бутербродов с вином разговор перешел на обсуждение структуры ГРУ; Пеньковский отвечал на вопросы Кайзвальтера, как организованы управления и кто их возглавляет. Затем Пеньковский стал говорить о ядерном оружии. За считанные секунды он показал команде, что владеет фундаментально важной информацией о советской военной мощи.
В 1961 году, сказал Пеньковский, «все страны Восточной Европы должны быть снабжены ядерными ракетами с боеголовками. Варенцов и его люди работают также над развертыванием баз, складов, пусковых установок и подготовкой кадров для стран народной демократии. Доставленные в эти страны ракеты теперь массово производятся на местах». Они включают в себя, сказал он, R-11, мощную баллистическую ракету средней дальности, названную в НАТО СС-1. Пеньковский уже передал команде документацию по СС-1. Он сказал, что СС-1 и «все, что находится в производстве, передано в страны народной демократии, за исключением Албании». Албанцы выступили против разоблачения Хрущевым сталинских преступлений на XX съезде партии в 1956 году и до 1961 года открыто поддерживали председателя Мао, который критиковал хрущевскую политику.
Пеньковского слушали, затаив дыхание.
— В ГДР у нас сейчас четыре ракетных бригады, и в двух из них ракеты снабжены ядерными боеголовками. Все ракеты, установленные за границей, остаются под контролем советских вооруженных сил. В ГДР также существуют специальные склады, над этой проблемой работают инженеры Артиллерийской академии имени Дзержинского.
Члены спецгруппы делали записи, но не прерывали его откровения вопросами. Они сами дали ему решить, что и как он будет рассказывать. Пеньковский снова вернулся к своей карьере. Он рассказал им, как в сентябре 1958 года не без участия маршала Варенцова его послали в Военную академию имени Дзержинского на курсы Генерального штаба по изучению новой технологии.