Шпион, который явился под Рождество
Шрифт:
Как только малыш достаточно подрастет, чтобы перенести путешествие, Хасан планирует вернуться в сектор Газа. Он встанет перед последователями и покажет им своего сына — как символ надежды. Хасан назовет его «дитя мира» и объявит, что у каждого родителя есть свое дитя мира. Однако его противники настолько не горят желанием лишиться денежного потока, что пойдут на все, лишь бы у Хасана не прибавилось сочувствующих.
В темноте Каган
— Зачем вы кипятите воду? — не поняла Мередит. — Раствора для малыша пока достаточно.
— Иногда кипяток может здорово пригодиться.
— Для чего? Хотите еще раз промыть рану?
— Фольга у вас найдется? — вместо ответа спросил Каган.
— А это-то вам… — Мередит, окончательно смешавшись, перестала допытываться и указала на шкафчик слева от плиты. — В среднем ящике.
Каган отыскал рулон фольги и, оторвав два куска, слегка скомкал.
— Теперь нужен быстро застывающий клей. Имеется?
По-прежнему в недоумении, Мередит даже спрашивать на этот раз ничего не стала.
— В другом ящике, пониже.
— Спасибо.
К радости Кагана, тюбик там нашелся огромный и едва начатый.
Вытащив его, он шагнул к микроволновке, стоявшей на кухонном столе справа от плиты. Рядом располагалась наружная дверь из кухни. Каган открыл дверцу микроволновки, положил внутрь два смятых куска фольги, между ними пристроил тюбик клея и установил таймер на две минуты.
— Подождите! — вскинулась Мередит. — Разве можно запускать СВЧ с такой начинкой?
— Оставим как есть. Я только таймер включил. — Каган развернул печь дверцей к уличному входу в кухню.
Куртка его по-прежнему лежала на столе. Каган вытащил пистолет из правого кармана — с предварительно разрезанной подкладкой, чтобы уместился глушитель.
Даже в полумраке было видно, как впилась в него взглядом Мередит. Каган представил пистолет ее глазами — толстый цилиндр, приделанный к стволу, придает ему странный вид.
— Он у вас все это время с собой был?
— Не нашлось подходящего момента, чтобы вам сказать.
— То есть, если бы захотели, вы могли нас убить в любую секунду…
— В этом и отличие между мной и теми, кто следит за домом.
— Если там еще кто-то до сих пор есть, — возразила Мередит.
Каган не стал спорить, пусть утешается этой мыслью.
— Я не поклонница оружия.
— Я тоже не фанат, но временами без него не обойдешься. Нам бы, если честно, еще один ствол не помешал. Ваш муж не держит охотничьей винтовки или дробовика?
— Тед не охотится.
— Некоторые держат оружие в доме на всякий пожарный.
— Только не мы. Никакого оружия. Тем более у нас Коул. И тем более когда…
Мередит осеклась, не договорив.
«…когда у
Он машинально сунул руку в левый карман, однако нащупал только рваную подкладку. Там лежали два запасных магазина, выпавшие вместе с сотовым, когда карман дернули на бегу.
«Итого, запасных патронов не предвидится. Пятнадцать в магазине и один в патроннике. Негусто».
— Где у вас аэрозольные баллоны? Для мытья стекол, полироль для мебели и прочая бытовая химия.
Мередит окончательно зареклась задавать вопросы.
— Шкафчик над холодильником.
Вытащив оттуда четыре баллона под давлением, Каган оставил два у кухонной двери.
Тут захныкал малыш.
С двумя оставшимися баллонами в руках Каган осторожно подошел к плетеной корзине и заглянул внутрь, отчаянно надеясь, что мальчик не заревет.
— Ему просто что-то приснилось, — пояснила Мередит.
— Разве грудничкам снятся сны?
— Неужто вас во Всемирной организации здравоохранения не просветили?
Каган поднял взгляд.
— Простите… — Мередит смущенно отвела глаза.
— Юмор — это хорошо. Помогает поддержать боевой дух. — Каган снова пригляделся к спящему младенцу. — Воображение тоже иногда забавные шутки шутит.
— Шутки?
— На Каньон-роуд, когда я бежал от преследователей, малыш меня лягал время от времени. У меня голова уже мало что соображала, почудилось в какой-то момент, будто он меня направляет, подсказывает, куда свернуть, словно вел меня сюда намеренно.
— Ну вы же сами говорите, голова не соображала.
В глубине комнаты запела Розмари Клуни: «Я буду дома в Рождество».
Каган сделал глубокий вдох.
— Ладно, продолжаем работать.
Засунув пистолет под ремень, он, пригнув голову, прокрался в гостиную.
Слева горел камин, типичной для стиля пуэбло кладки — в вестибюле гостиницы Каган видел точно такой же. Очаг на высоте фута от пола. Арочное отверстие, выпуклые стенки. Огонь почти угас, остались одни багряные угли — тем меньше вероятность, что Кагана заметят снаружи. Чувствуя, как в правое бедро впивается пистолет, Каган посмотрел направо. В центре полутемной комнаты возвышалось большое кожаное кресло, развернутое к окну.
— Как у тебя дела, Коул?
— Глаза устают так долго вглядываться в одно и то же, — раздался голос из-за кожаной спинки. — И по радио пока ничего.
— Ты молодец! Я тебя скоро сменю.
У дальней стены мигала гирляндами наряженная елка. Каган, пригибаясь, шмыгнул туда и вытащил вилку из розетки.
«Уже довольно поздно. Ничего странного, что елку выключают на ночь».
Входная дверь располагалась справа от окна. Каган подкрался туда и еще раз проверил замок. А потом установил рядом два оставшихся баллона.