Шпион на батарейках
Шрифт:
– Ну и дурак. Работу мы почти завершили. День-два – и я поделю все деньги по справедливости. И визы для нас готовы. Получаем свои миллионы баксиков, а если кто хочет – евриков, и разлетаемся по белу свету. Никакой Интерпол нас не сыщет. Ты что?
– Шеф, когда кораблю грозит неминуемая гибель, первыми его покидают крысы. Вам это известно?
– Известно. Но ты не похож на крысу. – Хорьков хотел добавить, что он похож на козла, но не решился.
– Настоящие крысы, шеф. Сегодня через подвал, со стороны коллектора, ринулась стая крыс! Штук сто!
(Их было всего пять.)
– А ну дыхни! – Хорьков приблизил к нему злое лицо. – С утра набрался? Увольняю! И долю свою не получишь.
– И не надо. Лучше без денег на свободе, чем без денег в тюрьме.
– Пошел вон, козел!
– За козла ответишь, шеф.
– Обнаглел! Кто там еще? – Тут в кабинет вошли еще двое, тоже с листочками в руках. – Что вы шляетесь? Идите работать.
– Сматываться надо, шеф! Прикрывать лавочку и разбегаться!
– Вы все посходили с ума! – Хорьков даже растерялся. – Вам что, тоже крысы мерещатся?
– Стая промчалась, шеф. По подвалу. Потом наверх и где-то скрылась. Вроде в комнате, где ветеринар обитает.
– А ну пошли! – Хорьков первым ринулся к двери. – Если соврали, всех расстреляю.
– Из рогатки, что ли? – буркнул один из сотрудников.
– Из стратегической ракеты! Пошли.
Всей гурьбой они ввалились в приемную ветеринара. Крокодил Гена неторопливо собирал свои вещи. Здесь же сидела девочка лет пятнадцати-шестнадцати с крохотной таксой на коленях.
– Геннадий! – громыхнул Хорьков. – Тут были крысы? Две стаи по сто штук каждая.
– Я их не считал, – Гена безразлично пожал плечами.
– Так были?
– Пробежали через комнату и попрыгали в окно. Одна за другой.
– Ты тоже видела? – Хорьков обернулся, как вы догадываетесь, к Саше.
– Я их даже сосчитала. Сто девяносто шесть штук.
– Так... – Хорьков опустился на стул, будто ему отказали ноги.
– Это очень плохая примета, – сказал ветеринар, застегивая большую сумку. – К землетрясению. Или к наводнению.
– К ОМОНу, – брякнул один из сотрудников. – Или к спецназу.
– Типун тебе на язык! Раскаркались! А ну-ка, пошли в подвал. Что вы там за крысятник развели?
Когда они ушли, ветеринар Гена расстегнул сумку, откуда тут же показались четыре любопытные усатые мордочки с блестящими глазками. А девочка Саша погладила по головке большую крысу с черным воротничком на шейке, невесть как оказавшуюся у нее на коленях.
...Этому событию предшествовала большая работа. В нее включились Жора, Саша и я. Возглавил «экспедицию», конечно же, Алешка.
В одно прекрасное утро мы подошли к девятиэтажке, от которой шли коммуникации к особняку на Самородинке. Жора своим ключом отпер подвал, провел нас к началу чего-то вроде небольшого тоннеля или вроде большой трубы. Внутри этой большой бетонной трубы тянулись вдаль и вглубь трубы поменьше. Было слышно, что в них что-то журчит. В большой трубе было сыровато, темновато и не радовал затхлый запах. И везде торчали всякие большие вентили, похожие на корабельные штурвалы.
– Вот этот вентиль если откручу, – указал Жора на самое большое колесо, – и ваш особняк поплывет по воле волн.
– А если его немножко открутить? – спросил Алешка. – Все равно поплывет?
– Все равно поплывет, – кивнул Жора. – Только не сразу. Ну, пошли?
Тоннель этот слабо освещался редкими лампочками. Правда, как я успел заметить, пустых патронов для лампочек было гораздо больше, чем самих лампочек.
– Жильцы воровали, – пояснил Жора, – пока я замок не врезал. Нет, чтоб купить, им проще украсть.
Жора сказал это с таким искренним негодованием, будто сам никогда в жизни не брал чужого. В чужих квартирах, у таких же жильцов.
По тоннелю мы шли довольно долго. Время от времени Жора указывал наверх.
– Колодец. На белый свет выходит.
Внутри каждого такого колодца шла скобчатая лесенка. А сверху он закрывался большим чугунным блином. Алешку эти колодцы почему-то заинтересовали чрезвычайно. Он вообще все время бормотал что-то себе под нос. Что-то неразборчивое. Стратегию разрабатывал.
Наконец тоннель закончился тупиком. Все его трубы здесь ныряли куда-то в пол. А вправо отходила еще одна труба, поменьше и чем-то нам очень знакомая.
– Что я тебе говорил? – сказал мне Алешка. – Не зря я туда лазил. Я теперь здесь как –дома.
Лешка, по-моему, везде как дома.
– Тама этот самый родник, – подтвердил Жора, – оттеда Самородинка выплескивается и по трубе – наружу.
– Как интересно, – сказала Саша, прижимая к себе крысюка Джо. Который тоже с любопытством осматривался. Поблескивая в полутьме круглыми глазками.
Тупик оказался стальной дверью, запертой двумя ржавыми засовами.
– Особо не горланьте, – предупредил нас Жора. – За этой дверью и есть тот самый подвал.
– А дверь эту можно открыть? – спросил Алешка.
– С этой стороны – без проблем. Выдернул засовы – и вся песня. Но она ведь и снутри запертая.
– Это моя проблема, – загадочно сказал Алешка. И попробовал подвигать засовы. Немножко получилось.
Тем же путем мы вернулись на поверхность. Алешка о чем-то пошептался с Жорой, тот покивал головой, и они попрощались, пожав друг другу руки. А мы пошли на берег Самородинки. И вот Саша с Алешкой начали веселую игру. Главным в этой игре был красавец Джо.
Я в игре не участвовал, я был зрителем. Игра была забавная, но не очень интеллектуальная. Алешка забирал у Саши Джо и отходил с ним в глубину парка. Там он опускал его на землю и давал команду:
– Ищи, Джо! Ищи Сашу!
И крысюк шустро мчался, волоча свой голый хвост, к бревнышку, на котором мы сидели с Сашей. Подбегал, радостно попискивая, и взбирался к ней на колени, утыкался счастливой мордочкой в ее живот.
А потом все повторялось. Только Алешка с каждым разом относил Джо все дальше и дальше. И тот, без всякого труда, находил Сашу, даже если она вставала и отходила от бревнышка.