Шпион на батарейках
Шрифт:
Один из отважных оперативников подошел к Робику, осмотрел его со всех сторон и осторожно («Извините, сэр») распахнул дверцу его брюха. Но и там не обнаружили ничего интересного, кроме десятка бутылок коньяка, виски и вина.
Обыск продолжался без всякого результата. Не нашли ни денег в доме, ни следов криминала в компьютере.
Оперативники покинули здание. Хорьков злорадствовал. Он чувствовал себя в полной безопасности. Потому что не знал, что против него действует еще один «оперативник». Маленький, но глазастый и сообразительный...
– Как
– Смотря какие. У меня дел много.
– Ну, с этим, с твоим Хорьковым.
– Так себе, – признался папа. – Мы немного опоздали. Хорьков перепрятал деньги и убрал из своего компьютера всю информацию.
Меня всегда удивляет эта фраза: мы немного опоздали. Какая разница – опоздать на поезд на три минуты или на три часа? Все равно ведь поезд уже ушел.
Но у Лешки на этот счет были какие-то свои соображения.
– Пап, а что такое родной город? Это где человек родился, да? Или полюбил его как родное дитя?
– Странный вопрос, – удивился папа. И дал странный ответ: – По-всякому бывает.
– А вот ты можешь узнать, какой родной город у твоего Хорькова?
– Легко, – папа пожал плечами. – А зачем тебе это нужно?
– Это тебе нужно, – не совсем вежливо ответил Алешка.
– Серьезно, что ли? – Папа был слегка озадачен. Однако он знал, что в серьезных делах на Лешку можно положиться. Особенно если ни о чем его не спрашивать раньше времени.
Папа тут же позвонил на работу, дежурному офицеру, и распорядился «поднять личное дело капитана Хорькова».
Офицер «поднял» и перезвонил папе.
– Глянь, пожалуйста, – сказал папа, – где он родился? Спасибо. – Папа положил трубку и сообщил Алешке: – Родной город Хорькова – Воронеж. Еще вопросы?
– А за одну ночь туда на машине можно до–ехать?
– На хорошей машине – легко.
– Езжай, пап, в Воронеж. Денежки там. Он их с Леопольдом на джипе увез. В трех чемоданах.
– Что же ты раньше об этом молчал? – папа рассердился.
– Я сам об этом поздно узнал.
– Ну и что? Мы бы дали указание, и его на дороге перехватили бы наши сотрудники.
– Ага! – Лешка усмехнулся. – Положили бы их на землю, руки за голову, вскрыли чемоданы. А там старые носки и дырявые кастрюли. Или наоборот.
– Что наоборот? – спросила мама, которая уже давно молча, но с огромным интересом прислушивалась к их разговору. Она даже забыла про посуду в мойке. Вода так и текла без всякой пользы.
– Ну наоборот, – пропыхтел Алешка: – Дырявые носки и старые кастрюли. Которые он вез в подарок своим родным землякам.
Это он, наверное, вспомнил про одного богача, про которого нам рассказывал папа. Этот богач, когда земляки попросили его чем-нибудь помочь детской музыкальной школе, прислал им свою старую разбитую балалайку, которая валялась у него на даче в сарае и рассохлась так, что ее даже мыши боялись. И, кстати, чтобы сэкономить на пересылке, отправил ее в свой родной город с охранником.
– Да... – Папа немного помрачнел. – Спасибо тебе, конечно... Но Воронеж большой город. И эти деньги наверняка уже распиханы по его банкам.
– Ну так вы придите в эти банки и скажите: «Где тут у вас краденые денежки?»
– Не все так просто. – Папа махнул рукой. – Чтобы проверить счета в банке, нужно особое распоряжение руководства. А его в один день не получишь.
Алешка помолчал, а потом задумчиво произнес:
– А мне особое распоряжение не нужно...
Глава XII
«ПОПАЛСЯ, ХОРЕК!»
Вобщем, в тот вечер папа и похвалил, и отругал Алешку. Мне тоже немного досталось. Плохо смотрю за младшим братиком. И папа запретил нам приближаться к Зеленому дому на берегах Самородинки ближе чем на километр.
– Дом под наблюдением, – предупредил он. – Вы можете попасть в историю.
По-моему, мы уже давно в нее попали.
– Но на Самородинку-то можно сходить? – заныл Алешка. – У меня испытания.
– Подводной лодки? Опять мокрые по шейку придете. Испытай в ванне.
– Ванна занята, – поспешила мама. – Я белье замочила.
– В раковине, на кухне, – не отступал папа.
– А в раковине ждет испытаний грязная посуда. Ну-ка, испытатели, разберитесь с ней. По полной программе.
– Ладно, – пригрозил Алешка. – Раз на Самородинку нельзя, то Сашка подарит мне одну свою крысу. И она будет бегать по всей квартире.
– Саша? Пусть бегает. Хорошая девочка.
– Крыса! Ты, мам, откроешь дверцу в стенке, а она как на тебя свалится!
– Саша? А что ей делать в нашей стенке?
– Крыса! Ты, мам, как завизжишь! Папа как испугается и на работу опоздает!
– Мать, – грустно сказал папа. – Ты как? Я сдаюсь.
– Я сдамся, – пообещала мама, – если они посуду перемоют.
– По полной программе, – обрадовался Алешка. – Дим, давай! – распорядился малек. – А я пока лодку подготовлю.
Подготовить лодку – это значит снять ее с телевизора, уложить в пакет, а пакет отнести в прихожую. Очень большая работа. И тяжелая, главное. Не то что посуду перемыть.
Но, как позже выяснилось, Алешка сделал именно самое главное. Поважнее посуды. И, кстати, когда я ее мыл, он еще успел куда-то позвонить по телефону и с кем-то о чем-то договориться.
Мы обошли Зеленый дом стороной, как и обещали папе. Не за километр, конечно. Но достаточно далеко – метров за десять. Алешка, как только мы вышли на берег, достал свою лодку, опустил ее на воду и стал задавать ей всякие команды. Лодка слушалась. Это было здорово. Будто в ее темно-сером корпусе находился боевой экипаж маленьких человечков, безусловно считавший Алешку своим командором. Она шла прямо, зигзагами, погружалась и всплывала. Мы, глядя на ее маневры, позабыли все на свете. Точнее, это я позабыл. Но не Алешка.