Шпион номер раз
Шрифт:
Эти слова Валери Хобсон напечатали практически все газеты страны. Честность автора мемуаров и правдивость книги, по сути дела, были поставлены под сомнение.
По действующим в стране исковым законам опровергнуть подобное заявление в суде могли лишь прямые и неопровержимые доказательства. Закон гласил, что в Англии не истец должен доказательно обосновать свои претензии к автору, а обвиняемый в дефамации обязан доказать свою правоту. Ни у издательства, ни у газеты таких доказательств не было.
Чтобы избежать штрафных санкций и ареста
— Докажите, что летом 61-го вы действительно были дома у Валери Хобсон.
— А как я могу это доказать?
— Нужно найти свидетелей этого визита.
— Но я не собирался посещать Нэш-хаус при свидетелях. Так что подтвердить этот факт просто некому.
— Тогда представьте фото— или киносъемку встречи.
— Откуда же ей взяться?!
— Тогда дела нам не выиграть.
— А если отыскать донесения из архивов ГРУ, свидетельствующие, что эти встречи имели место?
— Подобные материалы не могут быть признаны доказательными в английском суде.
Дело миссис Хобсон против господина Иванова оказалось для бывшей кинозвезды беспроигрышным. Ее слово безо всяких доказательств имело доказательную силу, а слово русского офицера даже при наличии оных — нет. Собственно, в суд Иванова и не приглашали. Да и приехать в Лондон бывший разведчик не мог, рискуя оказаться арестованным прямо в аэропорту по прибытии. Разбирались с редактором «Санди таймс» и директором издательства «Блейк Хардбэкс». Их и наказали. Закон есть закон!
В итоге книга была изъята из продажи и подвергнута цензуре. Главу о визите Иванова в дом Профьюмо надлежало из книги удалить. Судебные издержки возлагались на издательство «Блейк Хардбэкс» и газету «Санди таймс».
Госпожа Профьюмо защитила свою честь и достоинство.
Ну действительно, как могла она, достопочтенная леди, принимать в отсутствие мужа у себя дома красного шпиона с презентами в виде русской водки, да еще угощать его чаем? Это же нонсенс!
Получив информацию о событиях в Лондоне, Иванов был вне себя:
— Она знала, что я не смогу ничего доказать в суде! Поэтому и подала иск! Хитрая бестия! Я до этого суда даже добраться не имею возможности. Въезд в Англию мне уже тридцать лет как заказан.
Гневные тирады из уст Иванова не прекращались несколько дней. Подавленный и беспомощный, он долго не мог успокоиться и признать свое поражение.
Английская атака на книгу воспоминаний советского военного разведчика была, впрочем, делом весьма ординарным и совсем не исключительным. Известно немало случаев, когда мемуары, авторами которых выступали бывшие советские разведчики, до или после их выхода в свет были подвергнуты экзекуции в Великобритании.
Достаточно вспомнить книгу Джорджа Блейка «Нет другого выбора», вышедшую за два года до «Голого шпиона» в лондонском издательстве «Джонатан Кэйп». За нее автор не получил от издателей положенного ему вознаграждения, так как гонорар волею английских властей был арестован.
Бывшему британскому контрразведчику
Известна и более поздняя история с мемуарами сотрудника «МИ-6» Ричарда Томлинсона, который из-за запрета отечественных властей издал свою книгу на двух языках — английском и русском — не в Англии, а в России.
Не секрет, что на ура в Великобритании идут лишь книги перебежчиков типа Олега Гордиевского, Виктора Суворова (Резуна) или Василия Митрохина. Мемуары же бывших или нынешних врагов здесь, мягко говоря, не приветствуются. Словом, дуэль противоборствующих разведок продолжается. В том числе и в книжном бизнесе.
Апрельское решение лондонского суда оказалось не единственным потрясением для Евгения Иванова.
Майским утром 1992 года во двор дома номер десять на Хамовническом валу въехало несколько черных «Волг». Во дворе было безлюдно. Из автомашин вышло несколько человек. Один — в форме контр-адмирала, остальные — в штатском.
— Какой у него номер квартиры? — спросил мужчина в черном военно-морском кителе.
— Восемнадцать.
Толпа вошла в подъезд дома.
— Какой этаж?
— Кажется третий. Нет, четвертый. Точно четвертый, — не слишком уверенно ответил молодой человек в сером костюме.
— Вы останетесь внизу, — сухо приказал контр-адмирал.
Он вошел в кабину лифта и, поднявшись на четвертый этаж, нажал кнопку звонка квартиры номер 18.
— Кто здесь? — спросил хриплый мужской голос.
— Свои.
Дверь открылась. На пороге квартиры Евгения Михайловича Иванова стоял его бывший коллега по работе в Лондоне Иван Сакулькин.
Это был неожиданный визит. Иванов не приглашал к себе Сакулькина. Он вообще не видел его уже много лет. Бывшие сослуживцы, мягко говоря, недолюбливали друг друга.
— Я ненадолго. По делу, — заявил с порога нежданный гость.
— Заходи, если по делу, — выговорил Иванов, почувствовав недоброе в голосе контр-адмирала ГРУ.
Сакулькин уверенно прошел в комнату, быстро огляделся, убедился, что в доме никого нет и без приглашения сел в кресло у окна.
— Разговор есть, — мрачным тоном произнес человек в мундире.
— Я слушаю, — сказал Иванов.
Гость вынул из папки ксерокопии каких-то вырезок и выложил их на стол. Евгений Михайлович без труда узнал в этих вырезках последние публикации о нем в английских газетах.
— Как ты посмел? — угрожающе начал контр-адмирал. — Кто тебе разрешил?! Ты что, присягу позабыл?!
— Это ты присягу забыл. И твой генерал Изотов. Я присяги никогда не нарушал.
Иванов откинулся на спинку кресла и тупо уставился в сторону от гостя, давая понять, что не желает с ним разговаривать. Контр-адмирал, будто не замечая этого, еще долго разглагольствовал о долге, дисциплине и чести. Затем пытался уличить Иванова во лжи.