Шпион номер раз
Шрифт:
— Ты же сам писал в отчете, что никаких интимных отношений с Килер у тебя не было. И в «Московских новостях» год назад утверждал то же самое, — возмущался Сакулькин.
Иванов наградил гостя унылым, бесконечно равнодушным взглядом и не сказал ни слова. Молчание Иванова прямо-таки выводило гостя из себя.
— Не хочешь со мной разговаривать? — зло пророкотал Сакулькин. — Как знаешь!
Гость встал из-за стола и направился к двери.
— Ты — конченый человек, Иванов, — ядовито прошипел он на прощанье.
Евгений Михайлович не проронил ни слова. Он вышел в прихожую и открыл дверь.
— Я уйду своим ходом, а тебя отсюда ногами
Проводив гостя, Иванов позвонил мне. Через полчаса я сидел в том же кресле напротив Евгения Михайловича, где недавно восседал Сакулькин. На столе стояли пустой стакан и выпитая бутылка водки. Рассказав обо всем, Иванов спокойно, почти равнодушно, но с очевидной обреченностью в голосе выговорил:
— Теперь мне конец.
Я пытался разуверить его, что-то эмоционально объяснял, что-то самоуверенно доказывал. Иванов меня не слушал. Он достал еще одну бутылку «белой», наполнил водкой опустевший стакан и, не закусывая, молча залпом выпил его до дна.
В сентябре 1992 года в свет вышел очередной номер газеты «Совершенно секретно» с пространной статьей контр-адмирала Сакулькина. Возмущенный автор отказывался верить написанному в книге воспоминаний Иванова.
В качестве доказательства Сакулькин привел материалы об Иванове, помещенные в английской прессе. Например, лондонская «Экспресс» в статье Даниеля Макгрори, опубликованной еще в июне 1990 года (то есть за два года до выхода в свет «Голого шпиона»), утверждала, что Иванов якобы признался одному из своих старых лондонских друзей в том, что был ключевой фигурой в «портлендском» шпионском кольце.
Естественно, Иванов таких признаний не делал, и делать не мог. Хотя бы потому, что «портлендское дело» давно всем досконально известно, ГРУ к нему никакого отношения не имеет. Ключевую роль в нем играла нелегальная лондонская резидентура КГБ во главе с Кононом Трофимовичем Молодым и его коллегами — блестящими советскими нелегалами Питером и Хелен Крогерами.
Ставить в упрек Иванову то, что написано журналистом, с которым он даже не был знаком, — ход ловкий, но неубедительный. Вряд ли кто способен поверить в то, что Иванов решил примерить на себя роль Гордона Лонсдейла и заработать славу столь нечестным путем. Скорее всего, автор статьи в лондонской «Экспресс», смешав правду с нехитрой выдумкой, стремился дискредитировать советского разведчика, приписав ему ложные высказывания.
В этой ситуации контр-адмиралу Сакулькину, как бывшему разведчику, стоило бы не ставить под сомнение правдивость своего коллеги, а задуматься о честности лондонского газетчика. Судите сами о его информированности по заключительной части статьи. Мистер Макгрори, подводя итог написанному, заявил в завершение, что Иванов-де «не собирается отказываться от трубки и виски — немногих удовольствий, оставшихся в жизни отставного Героя Советского Союза».
Комментарии, как говорится, излишни. Иванов никогда не курил трубку. Пить виски ему не по карману. А звание героя ему никто не присуждал.
Еще более странными и наивными оказались ссылки Сакулькина на материалы об Иванове, выпущенные из стен агентства печати «Новости». Да, Евгений Михайлович их визировал. Это факт. Но написаны они были до его решения о работе над книгой своих воспоминаний. Более того, именно эти публикации АПН заставили Иванова рассказать, наконец, правду о своей жизни и работе.
Любому здравомыслящему человеку понятно, что официальное пропагандистское ведомство Советского Союза,
Автор этих строк не один год проработал в АПН и не понаслышке знаком с практиковавшимися в советский период методами так называемой информационно-пропагандистской работы на Запад.
Это журналистское вранье — как свое, так и иностранное — окончательно запутало контр-адмирала Сакулькина. Вопреки всякой логике его авторство он приписал Евгению Иванову.
Процитирую один пассаж из статьи Сакулькина. Он, по замыслу автора, очевидно, должен был показать всю глубину морального падения капитана 1-го ранга — подчеркнуть предательство Иванова по отношению к самому близкому человеку и этим, может быть, завоевать расположение женской аудитории: «Не хочу копаться в чужом грязном белье и рассуждать о том, что было, а чего не было. Сам факт полного отрицания, а затем откровенного признания своих любовных похождений лично у меня вызвал глубокую неприязнь к человеку, нанесшему моральную травму своей жене — исключительно порядочной и честной женщине, ее родственникам, знакомым и близким».
Таким образом, в ход Сакулькин пустил все, о чем смог додуматься. Только по прочтении статьи очевидно, что автором руководило не сочувствие к Майе Горкиной — он просто использовал факт супружеской неверности. Возможно, понимая, что всего этого недостаточно, автор статьи в «Совсекретно» поместил в конце своего опуса пространные выдержки из несекретных архивных материалов ГРУ. Они, на его взгляд, должны были полностью и окончательно дискредитировать отставного капитана 1-го ранга.
В одном из них, датированном 25 июня 1963 года, от имени Евгения Михайловича Иванова, в частности, говорилось: «…Личного общения с ней (то есть с Кристиной Килер) у меня не было… Я не знал даже, в какой части города она живет».
Опираясь на это заявление Иванова, автор статьи в «Совсекретно» фактически уличал его во лжи. При этом контр-адмирал Сакулькин не стал объяснять, почему Иванов не мог говорить правду 30 лет назад, чтобы не противоречить официальной позиции советского правительства, изложенной в заявлении ТАСС от 20 июня 1963 года. Из того правительственного заявления следовало, что Иванов не занимался в Великобритании никакой противоправной деятельностью, направленной на дискредитацию государственных устоев этой страны.
Поскольку доказательств такой деятельности у английских властей не было, задача советской стороны заметно упрощалась. Следовало лишь «предать забвению» работу Иванова по сбору компромата и дискредитации ключевых фигур британского истеблишмента. Словом, Кремль делал все возможное, чтобы опровергнуть обвинения Лондона. Ведь английский премьер-министр Гарольд Макмиллан настаивал, что СССР вмешивается во внутренние дела Великобритании, и деятельность Евгения Иванова — тому пример.
— Мне пришлось спасать свою шкуру, — утверждал отставной разведчик. — Расскажи я тогда правду о своей связи с Кристиной Килер, и меня тут же выбросили бы на свалку. Об операции ГРУ, связанной с Профьюмо, вообще было лучше не вспоминать. Таков был приказ начальства.