Шпион номер раз
Шрифт:
В центре всеобщего внимания был, естественно, сам Гагарин. Юрий Алексеевич накануне побывал на приеме у Ее Величества королевы Елизаветы II в Букингемском дворце. Неслучайно поэтому вопросы многих англичан касались именно этого события в насыщенной программе визита советского космонавта.
— Как прошел прием у королевы, мистер Гагарин? — спросил кто-то из гостей на приеме.
— Как прошел? Очень хорошо, — ответил Юрий Алексеевич. — Беседа была непринужденной и оживленной.
— Я чуть было не опростоволосился на этом приеме, — признался потом по секрету Гагарин. —
Неловкость и смущение гостя за столом как рукой сняло. И Гагарин спокойно взял первую подходящую, на его взгляд, вилку. Официант бросился было вперед, но Елизавета II тут же жестом остановила его и, улыбаясь, сказала:
— Ему все можно. Он — небесный!
Так что вполне понятно, что этот незабываемый эпизод, как и пребывание в Англии, оставил у Юрия Алексеевича Гагарина самые теплые воспоминания.
Тем временем, прием в советском посольстве на Кенсингтон Пэлас Гарденс продолжался.
Иванов обходил гостей, обмениваясь впечатлениями или обсуждая накоротке последние международные события. Задачи познакомиться с гостями уже перед ним не стояло. Практически все приглашенные были ему в большей или меньшей степени известны. И он знал, кому стоит уделить больше внимания на этот раз, а кого просто обойти.
— У вас очаровательная шляпка сегодня, — обратился Иванов к Валери Хобсон.
— Вы удивительно внимательны, кэптен, благодарю вас. Эту шляпку я делала на заказ. У меня есть знакомая модистка, она прекрасная мастерица шить дамские шляпки.
Как выяснилось из общения с супругой военного министра Профьюмо, помимо дамских шляпок, Валери Хобсон была весьма неравнодушна к спиртному.
— У вас пустой бокал, сударыня, — обратился к ней Иванов, — не хотите ли чего-нибудь выпить?
— Водку, только русскую водку, дорогой Юджин. У нее восхитительный вкус. Должна вам признаться, я просто обожаю вашу «Столичную».
Как патриот своей Родины, Иванов был горд и счастлив. Русской водке, если верить историкам, в 1961 году пошел 428-й год. Первые «царевы кабаки», с которых началась на Руси торговля водкой, появились в Москве в 1533 году. В ходу за эти четыре с лишним века были разные водочные марки. В народе запомнились московские «Вдова Попова», «Братья Смирновы», нижегородский «Долгов»…
Однако становление русской водки было бы невозможно без трудов великого русского химика Дмитрия Менделеева. Это он определил оптимальное соотношение объема и веса спирта и воды в водке, что долгие годы являлось крепким орешком для винокуров.
Водка «Столичная», которая так нравилась Валери Хобсон, была создана ленинградским мастером Виктором Григорьевичем Свиридой в 1938 году. Ее первая серийная бутылка была разлита в военном 41-м в блокадном Ленинграде.
Экспорт «Столичной» за рубеж начался в 1949 году. А в 1954-м она получила международное признание. При так называемом «слепом тестировании» «Столичная» победила даже знаменитую марку «Смирнофф».
Однако
«Это же прекрасно», — подумал про себя Иванов, наливая Валери Хобсон бокал русской водки. Не требуется много ума, чтобы сообразить, как можно будет позднее использовать для дела это увлечение министерской жены национальным русским напитком.
— На здоровье! — воскликнула Валери, одним махом, по-русски, осушив свой бокал.
Снова услужливо наполнив его водкой, Иванов неожиданно заметил:
— Беру социалистическое обязательство, сударыня.
— Не понимаю, Юджин. Что значит это ваше социалистическое обязательство?
— Это значит, сударыня, что я даю вам слово джентльмена.
— Но в чем же вы клянетесь, мой русский рыцарь?
— Клянусь, сударыня, что вы никогда более не будете испытывать недостатка в русской водке. Обещаю вам гарантированные и прямые поставки на дом.
— Вы так милы, Юджин. Но вам придется сдержать это слово. Ведь джентльмены не умеют лгать дамам, не правда ли?
— Можете не сомневаться, мадам, социалистические обязательства для меня — дело святое.
Выпив с бывшей кинозвездой еще по рюмке «Столи» — так Валери называла «Столичную» водку, — Иванов вернулся к ее мужу. Впрочем, беседа с Джеком на приеме не клеилась, хотя Иванов и Профьюмо, не переставая, задавали друг другу какие-то вопросы. В ответах было нечто такое, что говорило скорее о попытке создать видимость беседы, чем о взаимной заинтересованности. Политические темы скоро иссякали на корню, а личные темы, казалось, оставляли Профьюмо безразличным. Иного, впрочем, Евгений Иванов и не ожидал от англичанина. Поэтому даже видимость беседы с военным министром вполне его устраивала.
К кому бы ни подходил и с кем бы ни разговаривал в тот вечер Евгений Иванов, за ним пристально следил сотрудник британского МИДа лорд Норман Деннинг. Этот человек состоял в постоянном рабочем контакте со многими сотрудниками советского посольства в Лондоне — помогал им решать самые разнообразные проблемы, связанные с их служебной деятельностью в Великобритании. Его номер телефона был известен всем без исключения работникам военного атташата. И мало кто оставался им недоволен. Лорд Деннинг ни одну из просьб советских дипломатов не оставлял без внимания. Всегда был предельно корректен, учтив и любезен.
Работа в британском Форин-офис была, впрочем, лишь ловким прикрытием для человека, не имевшего к дипломатии никакого отношения. Истинный характер работы и настоящая, а не выдуманная, должность лорда Нормана Деннинга были, однако, известны лишь очень узкому кругу лиц. Он назывался Ди-Эн-Ай (DNI — Director of Naval Intelligence). За этой аббревиатурой стояла фигура одного из наиболее влиятельных лиц в британском разведывательном сообществе — директора военно-морской разведки Великобритании.