Шпион судьбу не выбирает
Шрифт:
Олег включил настольную лампу и продолжил знакомиться с отчетом.
«Я выразил удивление, что в Москве не сумел встретиться ни с Костей, ни с его женой Оксаной. На что Мальвина ответила, что Оксана сейчас отдыхает у свекрови в Майкопе, а Костя бороздит просторы Мирового океана. На мое недоумение, как это Костя решился отбыть в турпоездку без любимой жены, Мальвина коротко ответила:
«Просто решил отвлечься, заодно и деньжат срубить толику».
Я тут же поинтересовался, как Косте удалось получить разрешение на поездку у руководства Госплана? На что Мальвина сказала:
«А это — его проблемы… У него своя жизнь, у нас с Вадимом — своя… Скоро
Вслед за этим Мальвина пригласила нас с Вадимом к столу. За ужином я, чтобы не вызывать подозрений у супругов своими расспросами, не стал настаивать и выяснять, где находится Костя и что это за крестины, на которые мы будем приглашены, а сама Мальвина к этой теме больше не возвращалась…
Надо отметить, что весь вечер Вадим по большей части молчал, наблюдая за мной и женой со стороны. Лишь когда мы на несколько минут остались одни (Мальвина на кухне мыла посуду), он безо всякого перехода вдруг спросил меня:
«Павел, ты, случайно, не знаешь приятеля Мальвины по имени Поль? Она с ним познакомилась в Москве, когда он работал шофером в посольстве Франции».
Я сделал вид, что пытаюсь вспомнить, кто такой этот Поль. Чтобы помочь мне, Вадим пояснил, что Поль — негр, выходец из бывшей французской колонии — Центральноафриканской республики. Сейчас он — гражданин Франции и, якобы, преуспевающий бизнесмен. Мальвина, перебравшись в Париж, до того как начала преподавать в лицее Сен-Филипп, некоторое время работала в его магазине африканских сувениров, которые пользуются сумасшедшим спросом у туристов, особенно у американцев…
Мне пришлось признаться, что с Полем я не знаком. Но я поинтересовался, чем так обеспокоен Вадим. Он ответил, даже не пытаясь скрыть досаду:
«Павел, я поверил в тебя, поэтому скажу тебе как мужик мужику. Я физически не могу быть отцом ребенка, которого ждет Мальвина, на чьи крестины она собирается пригласить тебя и Костю. Согласно анализам я не могу иметь детей, ну, ты понимаешь, грехи молодости, недолеченный триппер и т. д. По моему твердому убеждению, отцом ребенка может быть Поль, так как у него с моей женой какие-то шашни. Я подозреваю, что она тайно встречается с ним. Все мои попытки прояснить ситуацию ни к чему не привели — Мальвина категорически отрицает свою связь с негром, ссылаясь на то, что уже давно не работает в его магазине. А меня обвиняет в патологической ревности. В общем, если она родит, а от Поля можно родить только негритенка, я с ней расстанусь!
Появление Мальвины не позволило мне выслушать откровения Вадима до конца…»
Казаченко был так увлечен повествованием, что вздрогнул от неожиданности, когда зазвонил телефон прямой связи с Карповым.
— Слушаю, товарищ генерал-майор! Да, иду…
Карпов встретил Казаченко, расхаживая по-кошачьи мягко по ворсистому ковру, устилавшему кабинет.
— По глазам вижу — есть новости… Почему не звонишь, не заходишь?
— Да вот, Леонтий Алексеевич, я только что вернулся с встречи с Пороховщиковым… Знакомился с его отчетом о поездке… Как вы и предполагали, моя задумка о предоставлении Павлу допуска к секретным материалам впечатления на Мальвину не произвела. Во всяком случае, своим поведением и репликами она демонстрировала равнодушие к этой теме… Но повезло с другим… Савари обмолвилась о месте пребывания брата!
— И где он?
— Болтается по морям-океанам…
— Вот-те, раз! — вырвалось у Карпова. — Как ему удалось?! Из заведующего сектором Госплана — в мореходы? Это что, ход конем? Так, — генерал взглянул на настенный календарь, — сегодня 14 июля… Немедленно разошли во все инстанции, направляющие специалистов в морские загранкомандировки, срочные запросы. Срок исполнения — три дня! Уж не бежать ли он собрался, как считаешь, Олег Юрьевич?
— Конечно, чужая психика — потемки. Но, учитывая его привязанность к жене и к ребенку, считаю это маловероятным… Полагаю, он отдает себе отчет, что в наших силах взять их под плотную опеку, даже под домашний арест и никуда не выпустить… Думаю, что без них он никуда не побежит… Скорее всего «Вешний» пытается зарабатывать деньги на прежнем поприще — на шпионаже, но в новой ипостаси…
— Тогда в море он вышел с пустыми карманами… — генерал подмигнул Олегу и удовлетворенно потер руки. — И вот почему. По согласованию с Юрием Владимировичем, я распорядился отправить тестя «Вешнего», генерал-майора Тищенко, в отпуск, а заодно провести негласную инвентаризацию в его сейфе на предмет выяснения, с какими секретными документами он работал в последнее время. Так вот. Фотопленка, так удачно попавшая нам в руки, — зеркальное отражение тех документов особой важности, с которыми последние два месяца работал Тищенко… Пока не ясно, делал ли зятек фотокопии по его заданию, или этот горе-генерал, ничтоже сумняшеся, таскает секретные документы домой, чтобы там работать с ними… Я склоняюсь к мысли, что имеет место преступная беспечность Тищенко. Ну, а «Вешний» этим пользуется и переснимает документы… Как бы там ни было, брат и сестра работают в связке. Причем независимо от того, верховодит ли тандемом Тищенко, или они используют его втемную. Это еще предстоит выяснить. Главное сейчас — «Вешний» и его местопребывание! Ты, Олег Юрьевич, должен добыть его из-под земли… Отставить! Коль скоро он бороздит Мировой океан — достать его из-под воды! Срок, как я уже сказал, — три дня!
Заметив, что Казаченко собирается что-то сказать, Карпов, подобрев, участливо спросил:
— Что-то еще?
— Да, Леонтий Алексеевич. Не дают мне покоя исчезнувшие из альбома фотографии Савари, сделанные во время ее пребывания в Англии… Не пытается ли она таким образом по чьему-то указанию скрыть свою связь с англичанами?
— Что за фотографии?
Казаченко в двух словах пояснил суть своей озабоченности.
— Вот я и думаю, Леонтий Алексеевич, не пытается ли она замести «английский след»? Не указывает ли исчезновение фото на то, что она работает на Туманный Альбион?
Карпов в задумчивости прошелся по кабинету и, остановившись напротив Олега, с расстановкой произнес:
— По большому счету, на нынешнем этапе, с кем она связана и на кого работает, для нас принципиального значения не имеет. Главное, она — враг и работает против нас! С другой стороны, почему бы не допустить, что по указанию именно своих французских операторов она убрала из альбома английские фото?..
Ты недооцениваешь изворотливость спецслужб Пятой республики. Теоретически может быть и так: чтобы бросить тень на англичан и заодно отвести подозрения от себя, от своей связи с Савари, именно французы дали ей, своей агентессе, указание убрать из альбома английские фото. Что она и сделала накануне визита Пороховщикова. И тогда мы начнем действовать так, как того хотят французские спецслужбы — начнем разрабатывать «английскую версию». А в это время «лягушатники», посмеиваясь в кулачок, будут в тиши наблюдать за нашими потугами вывести на чистую воду англичан. То есть, другими словами, французы хотят замкнуть нас на «негодный объект». Мы, прорабатывая «английскую версию», растратим массу сил, потеряем темп и окажемся в цейтноте, а французы тем временем будут преспокойненько таскать рыбку из мутной воды.
Ты вот сейчас сидишь и смотришь на меня, а мозг тебе буравит мысль:
«Во дает, генерал Карпов! Собственные фантазии выдает за постулаты из учебника по искусству контрразведки, да еще и ловко заворачивает их в одежды, суть — оперативные термины!»
На это я тебе громогласно отвечаю:
— В контрразведке невозможно прожить без фантазии, без воображения! И это — не только мое личное мнение. Это — мнение, проверенное временем и опытом многих моих коллег. Например, Пауль Леверкюн, авторитетный сотрудник германских спецслужб, в одной своей книге отметил: «Работники, наделенные большой фантазией, не всегда желательны в обычных условиях, но в контрразведывательной службе они незаменимы. Единообразие действий — это обязательная предпосылка для войск, а полет фантазии, игра воображения — похвальное качество для контрразведчика».