Шпион
Шрифт:
– Несколько претендентов на это место ушли, узнав, что я, не обремененный значительными средствами холостяк, собираюсь нанять наставника для невежественного, в прошлом беспризорного мальчишки, живущего сейчас в этом доме.
Ожидая ее реакции, Каннингтон откинулся в кресле, положив руки на массивный стол.
Филиппа кивнула и негромко откашлялась. Она должна говорить низким голосом.
– Я ценю вашу откровенность, мистер Каннингтон. Возможно, в свою очередь, мне следует сообщить вам, что в последних четырех местах, куда я обращался,
Она откинулась на стуле и скрестила ноги, копируя его позу, хотя шов нещадно натирал внутреннюю сторону бедра.
Мистер Каннингтон наклонил голову.
– Вы любите детей?
Ей не приходилось иметь с ними дела.
– Смотря каких.
– А как насчет строгости и порядка?
– В целом я – за. Однако наказание должно быть соразмерно проступку.
– Вот как. Интересно, но уклончиво. Что бы вы сделали, если бы ребенок, например, украл яблоко из соседского сада? Взялись ли бы вы за розги?
Филиппа попыталась вспомнить собственное детство.
– Нет, вряд ли от этого будет толк. Он пойдет и сорвет еще одно, желая доказать, что не боится меня. А вот если ему придется провести целый день за чисткой яблок в кухне того же соседа, пожалуй, это принесет больше пользы.
Мистер Каннингтон усмехнулся:
– Могу представить себе подобное зрелище. Если только найдется в Лондоне кухня, где можно будет его удержать.
Джеймс Каннингтон долго смотрел на Филиппу. Она едва удержалась, чтобы не заерзать на стуле.
– Гм… А что вы можете предложить вместо опыта и рекомендаций?
– Латынь, ботаника, география, танцы, этикет и так далее. Короче, все, что следует знать молодому джентльмену.
Его губы тронула улыбка.
– Латынь и ботаника?
Он не поверил ей. Она не получит этого места. А больше надеяться не на что. Под ложечкой засосало, голова закружилась.
– Я говорю на семи языках, – с отчаянием выпалила Филиппа. И это было почти правдой. Она могла бегло ругаться на семи языках. Она довольно внимательно прислушивалась к носильщикам в каждой стране, в которой побывала ее семья за последние десять лет.
Мистер Каннингтон встал.
– Думаю, вам следует познакомиться с моим подопечным, прежде чем вы пообещаете мне еще кучу чудес, мистер Уолтерс.
Он подошел к окну, выходящему, по-видимому, во внутренний сад, и распахнул его.
– Робби! – громко позвал он. – Иди взгляни на своего нового наставника!
У Филиппы подогнулись колени. Неужели она получила место?
Пусть даже ее подопечный окажется паукообразной обезьяной, она будет учить его всему, что знает, если это поможет вернуть ее жизнь в прежнее русло.
Девушка встала и повернулась к двери, ожидая появления своего подопечного. Она должна найти правильный тон. Если мальчишка испорчен, то мистер Каннингтон может уволить ее и по просьбе парня.
Хруст сучьев и шум, раздавшийся от окна, заставили Филиппу повернуться к оконному проему. Увидев, как маленькое грязное существо карабкается в комнату через распахнутое окно, она удивленно вскинула брови.
Слегка отряхнувшись, что, впрочем, как заметила Филиппа, не принесло ощутимых результатов, ребенок посмотрел на нее, затем стал оглядываться вокруг.
– Это что, он и есть?
Робби внимательно разглядывал ее – от ботинок до аккуратно подстриженных волос. Потом бросил взгляд на своего опекуна и хихикнул.
– Он вроде бы ничего. А звать-то его как?
Мистер Каннингтон закатил глаза, смиряясь с отсутствием манер, и по-доброму шлепнул мальчишку по давно нечесанным вихрам.
– Веди себя прилично, Роб. Мистер Уолтерс будет заниматься с тобой по пять часов в день, так что на твоем месте я не стал бы его выводить из себя.
Мальчишка бросил понимающий взгляд на Филиппу и слегка ухмыльнулся ей с видом заговорщика. Она напряглась. Неужели он понял? Впрочем, вряд ли.
– Ну, думаю, мы с ним неплохо поладим, ежели сговоримся.
Проклятие! Этот маленький бунтарь думает, что одержал верх. Если она сразу же не поставит его на место, ее пребывание здесь станет невыносимым.
Протянув руку, Филиппа шагнула вперед.
– Меня зовут Филипп Уолтерс, мастер Роберт. Вы можете называть меня мистер Уолтерс. Мы начнем наши занятия завтра с утра, сразу же после завтрака. Надеюсь, вы не опоздаете и придете на занятия чистым и опрятным. В противном случае мне придется самому проконтролировать процесс купания. – Она послала Робби предостерегающий взгляд. – Как вы на это посмотрите, господин Роберт?
У бедного парня лицо стало мертвенно-бледным от ужаса. Филиппа с трудом подавила смешок, подумав, что некоторое время он не будет доставлять ей хлопот.
Мистер Каннингтон взъерошил волосы Робби и улыбнулся.
– Хорошо. Значит, решено. Мне сказали, что следует предложить вам двадцать фунтов в год, и, видимо, вы вдвойне отработаете каждое пенни.
Джеймс внимательно посмотрел на нее, и, конечно же, от его проницательного взгляда не укрылась ни одна деталь ее туалета. Филиппа знала, что чужая одежда плохо сидит на ней, а разбитые ботинки просто позорны.
Каннингтон отвел глаза и устремил взгляд на огонь в камине.
– Теперь еще одна деталь. Вам предстоят некоторые расходы…
Слава Богу. У нее не хватило смелости попросить, а вот отказываться она не станет.
– Ну, я немного задолжал квартирной хозяйке, но, уверен, она согласится подождать.
Каннингтон порылся в кармане.
– У меня при себе всего пять фунтов. Достаточно? Он достал деньги и вложил ей в руку.
Филиппа глазам своим не верила. Аванс за целый квартал? Даже Робби выглядел удивленным. Он с раскрытым ртом переводил взгляд с ее руки на лицо своего опекуна. И она не могла винить мальчишку. Неужели этот человек не имеет представления о том, какая это большая сумма?