Шпион
Шрифт:
— О да. Зачем вам это? России нужно заниматься тем, в чем она всегда была сильна.
— Вы имеете в виду оружие, нефть, газ? — подначил Артем американку.
Соня покраснела:
— Нет! Не это! Точные науки. Открытия, за которые России обязано все человечество. За Россией будущее. У нас в Америке… то есть я хотела сказать, у НИХ в Америке все лучшие умы — русские. Те, кто уехал от тоталитарического режима.
— От тоталитарного. Как ваш папа?
Соня решительно закивала:
— Да. Миссия России — будущее всего мира. Кто
Девушка сдвинула брови, убрала руки со стола, и по всему ее виду было понятно: тот, кто с ней не согласится, мгновенно перейдет в разряд вечных врагов. Артем приложил ладонь к груди:
— Абсолютно солидарен!
Соня удовлетворенно вздохнула, и Артем подвел черту:
— И все же, Сонечка, «Энциклопедия физики» — это утопия. Не верю, что ваш гений столь слабо разбирается в конъюнктуре издательского рынка сегодня.
На него посмотрели как на слабоумного или ребенка.
— Вы не понимаете. Кантарович прекрасно знает рынок и конъ-юн-кту-ру. Сначала: энциклопедия выйдет на английском языке.
Артем задумался:
— Вот оно что…
Это меняло дело в корне.
— Да. Весь тираж пойдет в Британию. И вот на эти деньги Алек Савельевич сможет издать русский вариант. А за счет разницы можно будет сделать ее очень дешевой и доступной.
— Интересно… — наконец-то признал экономический гений Алека адвокат Павлов, — очень интересно.
Лирика
— Интересно… — вслед за ним повторил Соломин и надвинул наушники поглубже.
Слышимость была неплохая, техники постарались на славу, но вплоть до этого момента все, что он слышал, было банальным трепом.
— Он гений, я вам говорю, — восторгалась Соня, — представьте, какая будет помощь университетам и школам! А ваши ученые смогут получить хороший гонорар, а не то, что им платит ваше правительство. Понимаете? Ученые получат реальные деньги!
— И не только они, — почти синхронно с Павловым оценил изящный ход Кантаровича полковник Соломин.
— Соня, что мы все про работу, издателя, физику? Давайте о лирике, — перевел разговор в иную плоскость Артем.
Соломин чуть не застонал. Разговоры на тему спасения России и всего мира чрезвычайно возбуждали молоденькую благотворительницу из Штатов, и она становилась необычайно говорливой — только слушай! Но Артема кибернетическая физика интересовала куда как меньше, чем сама возбужденно дышащая собеседница.
«Зар-раза!»
— Предлагаю прогуляться до знакомой вам квартиры и выпить у меня чаю, — уже перешел в наступление однокашник, — обещаю заварить особенный в вашу честь…
«Ага, — раздраженно подумал Соломин, — а после еще пообещай ей и Вахтанговский театр…»
— А после чая — в Вахтанговский, — немедленно озвучил предположение Артем, — у меня как раз два билета на премьеру. Дают «Дядюшкин сон». Редкий жанр для Федора Михайловича — комедия. Надо пользоваться случаем.
Полковник Соломин скрипнул зубами: столь многое обещавшая
— Ой! Я так мечтала увидеть настоящий русский театр, — щебетала она, — этих талантливых русских актеров! Прекрасных актрис! Мне очень приятно, Артем, что мы можем с вами сегодня насладиться хорошей игрой! Это замечательно.
Там, за столиком ресторана, кого-то благодарно и торопливо чмокнули в щеку, и Соломин зарычал и сорвал наушники.
Премьера
Спустя два часа по адвокатской квартире на Арбате разносился таинственный нежнейший аромат чая, смешавшийся с флюидами молодых разгоряченных любовников. Соня целовала его и крепко прижималась дрожащим телом. Внезапно он остановил ее, приложив палец к ее губкам:
— А как же прекрасные актеры и талантливые актрисы?
— Пусть еще репетируют. Завтра проверим. Сегодня я очень занята.
Соня, играя, прихватила палец Артема своими белыми маленькими зубками. Он не отдернул руку, а, повернув ее головку вполоборота к себе, ответил таким же игривым укусом за ушко.
В Вахтанговском давали в этот день премьеру с блистательным Владимиром Этушем в роли князя и искрометной Марией Ароновой в роли гранд-дамы. «Дядюшкин сон» прошел с триумфом. Павлову и Ковалевской совсем не спалось…
Совещание
Заседание рабочей группы кафедры прямо с утра началось жутким скандалом. Профессор Николай Иванович Смирнов, остро заинтересованный в соблюдении всех договоренностей с англичанами в лице профессора Кудрофф, настаивал на ускорении работы. Те же, кому следовало все это исполнять, — напротив, настаивали на выделении им дополнительного времени.
— Николай Иванович! Мы не успеваем в нужный вам срок! Переделать два доклада за неделю нереально!
Смирнов спокойно и кропотливо помечал все высказанные замечания в своей толстой амбарной книге. Когда-то, в прежней еще стране, все было намного проще. Академикам и профессорам были положены определенные льготы, повышенная зарплата за научную степень и звание, увеличенная жилая площадь, дополнительные несколько дней к отпуску и обязательный «библиотечный день» раз в неделю. А еще раз в квартал им выдавали письменные принадлежности, бумагу, тетради, карандаши, ручки и даже скрепки.
В первые дни после развала Советского Союза, узнав, что часть филиалов отходит к белорусским и украинским коллегам, ректор Рунге распорядился приостановить отправку в Киев партии канцелярской продукции. Он наложил табу и своим распоряжением раздал экспроприированные канцтовары всему профессорскому составу института. С тех пор у Смирнова образовался неиссякаемый запас амбарных книг.
Смирнов пододвинул очередную амбарную книгу поближе, а доктор наук Кубышко так и продолжал сетовать: