Шпион
Шрифт:
Черкасов вздохнул.
— Я знаю, Соломин должен был этим заниматься, да что-то толку ноль!
И тогда Белугин рассмеялся — громко и удовлетворенно.
— Не будь таким торопыгой! Я Юрику только вчера бумаги подписал. Значит, он только сегодня бригаду в первый раз соберет.
Черкасов хлопнул глазами.
— Да-да, — прошелся по кабинету Белугин, — Железный Юрик только-только полномочия получил. Так что ты не робей и смело подписывай Смирнову все, что ни попросит.
Черкасов удивленно открыл рот:
— Все?!
— Чем больше этот Смирнов хапнет, тем крепче на крючок сядет! —
Первый заместитель Председателя радостно потер ладони и стремительно прошел за рабочий стол.
— Давай-ка еще раз… какие там темы ключевые?
Черкасов сосредоточился, но…
— Ну, ты ж только что их перечислял, — нетерпеливо заерзал Белугин.
— Что я перечислял? — не понял Черкасов.
Глеб Арсентьевич изумленно поднял брови.
— Ты что, Черкасов, ничего не помнишь?
— Чего я не помню? — не понял Борис.
Белугин тревожно оглядел визитера.
— Ты бы сходил к врачу, Боря… и не тяни с этим, не тяни. И пить завязывай.
— Есть, товарищ генерал, — покраснел Черкасов.
Белугин решительно поднялся и подал на прощание руку.
— Ну, удачи тебе! Действуй.
Борис кивнул, пожал протянутую холодную, словно у жабы, руку и вывалился в дверь. Остановился посреди коридора и вдруг осознал, что не помнит, о чем они только что говорили.
Полковник
В Следственном управлении царил бардак: только что ушел в отставку прежний руководитель, а новый начальник, еще утром бывший подполковником, торопливо прикручивал полученную пару часов назад третью звездочку на погоны. Соломин открыл дверь и, заглянув, постучал — такая вот обратная последовательность была свойственна полковнику. Начальник отложил мундир и слегка покраснел:
— Здравствуй, Юра! — Он встал и протянул руку, и Соломин крепко пожал ее.
Олег Воронин учился на параллельном, следственном, факультете. Встречались они редко, но хорошо знали друг друга по поездке на картошку. От каждого курса на всеобщую битву с урожаем корнеплодов отправляли по двадцать человек, и Соломин с Ворониным попали в число счастливчиков. С тех пор они виделись только на выпускном собрании, но хорошо помнили друг друга.
Соломин, даже не спрашивая разрешения, присел к столу, а за ним вернулся на место и Воронин.
— Я видел шифрограмму. Читал. Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать, — пожал Воронин плечами.
— А я вот тоже не знаю, что с тобой делать, Олег, — решил ответить откровенностью на это откровение Юрий Максимович. — Вроде бы поздравить надо, но место это уж больно в последнее время горячее. Сколько просидел твой предшественник?
— Не спрашивай, — вздохнул бывший однокашник, — утром еще был здесь.
— А назначен был когда? — Соломин продолжал давить на мозоль.
— Слушай, Юра! — возмутился Воронин. — Не издевайся!
— Ладно, ладно. Не буду. Не для того прибыл.
— Вот это уже разговор, — обрадовался свежий полковник — начальник СУ.
— Значит, телеграмму видел.
Воронин кивнул, и Соломин поднялся, заставив собеседника смотреть снизу вверх. Экспериментировать на всех и вся было его любимым занятием. Психологически он показал свой
— Олег, мне нужны лучшие твои кадры. Бригада будет большая. Сразу тебя предупреждаю: полномочия у меня самые широкие.
Воронин поморщился и попытался возразить:
— Юра! Тебя никто и не ограничивает, но только ты не возносись выше Спасской башни! Давай реально смотреть на вещи.
— Давай. Для начала выдели десять следователей-важняков. — Соломин сложил губы трубочкой и сделал самое невинное лицо, которое только мог изобразить.
Воронин подскочил в кресле:
— Ну, ты дал!!! Совесть где?! Какие десять важняков?! Ты что, Юрка! Побойся бога или совести, не знаю, чего ты больше боишься.
— И того, и другую, — невинно ответил Соломин и схватил лежавший на столе Воронина список личного состава управления.
Не успевший перехватить его руку, Воронин покрылся красными пятнами, а совершенно секретный документ уже оказался у Соломина, и тот снова завладел инициативой:
— Не волнуйся ты так, Олег. Мы же свои люди, и разговор один на один. Вот смотри. Я тут буду называть людей, а ты их записывай. Давай, давай, время жалко.
Это было верхом нахальства, и Воронин, демонстрируя высшую степень неодобрения, покачал головой и… уступил. Он знал, что Соломин горазд не только показывать психофокусы, но и работать умеет будь здоров! Абсолютным рекордсменом по количеству собранной картошки был именно Юрка. Мало того, он каким-то образом заставил или уговорил колхозных работяг весь месяц картофельной командировки не напиваться и с утра ждать их у выхода из студенческого барака на грузовиках, картофелеуборочных машинах и с полной загрузкой тары. Поэтому у бригады кагэбешников, как их звали в деревне, не было простоев.
Надо заметить, что комиссаром, то есть руководителем группы молодых чекистов-студентов, был как раз Олег Воронин, а неформальное лидерство постоянно проявлял Соломин. Но делал это деликатно и, когда вручали премии и благодарственные письма, сказал с трибуны, что успехов их бригада добилась исключительно благодаря самоотверженному труду их комиссара-старшины Воронина. А потом добавил с иронией, что руководителям колхозов и совхозов нужно поучиться именно у него, тогда и сельское хозяйство страны, глядишь, добилось бы лучших результатов.
Воронин так и не понял, всерьез это говорилось или нет, но вроде как неприятного осадка не осталось, да и работал Юрка лихо. Уже за это его можно было уважать. А что касается слухов, которые ползли меж однокашников, что его вроде как за какой-то залет выперли из Европы, так в них лучше не верить. Проще проверить, хотя главную проверку Соломин давно прошел — в деле. Раньше всех из выпуска получил полковничьи погоны, был уже кавалером ордена Дружбы народов, и даже этот рапорт ему подписал не кто-нибудь, а сам первый зампред «конторы».