Шпионаж
Шрифт:
«Услышав сообщение, что многолетний член нашего разведывательного бюро, военный эксперт на многочисленных шпионских процессах разоблачен как предатель, я окаменел. Потом пошла печальная работа.
Было установлено, что Редль приехал из Праги в Вену на автомобиле… Одного взгляда на клочки расписок, разорванных Редлем, было для меня, достаточно, чтобы убедиться, что речь шла об адресах, прикрывавших шпионаж…
Я дал понять начальнику разведывательного бюро
В книге Ронге приводится и текст одного из писем разведотдела русского генштаба, отправленного Редлю. В письме он значится под именем Ницетас. Вот это письмо:
«Глубокоуважаемый г. Ницетас!
Конечно, Вы уже получили мое письмо от 7 с/мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7 000 крон, которые я рискую послать Вам вот в этом простом письме. Что касается Ваших предложений, то все они приемлемы. Уважающий Вас И. Дитрих».
Адрес на конверте: «Господину Никону Ницетасу, Австрия, г. Вена, главный почтамт, до востребования».
Письмо это было обнаружено после обыска в квартире Редля.
Видя, что агент от него не отстает, Редль принял новое решение. Он двинулся по направлению к гостинице. Там его должен был ждать давнишний приятель, с которым он думал провести этот вечер, оказавшийся столь трагическим в его судьбе. Этим приятелем был д–р Виктор Поллак, главный прокурор генеральной прокуратуры верховного кассационного суда в Вене.
Д–р Поллак действительно уже ждал его в вестибюле отеля.
Они отправились в ресторан, и там, отодвинув прибор, опустив голову, Редль начал взволнованную речь. Она была несвязной и отрывочной, Поллак с трудом улавливал ее нить.
Редль говорил бесконечно много, он был похож на сумасшедшего.
Главное, что понял Поллак: Редль винил себя в тяжких преступлениях, признался в своей половой извращенности. Он не говорил ничего конкретного, ни словом не обмолвился о своей шпионской деятельности, однако сказал, что его преследует сыскная полиция.
Он умолял своего друга испросить для него разрешения этой же ночью вернуться в Прагу, в свою квартиру, чтобы он мог там отдаться в распоряжение судебных властей. Конечно же, несмотря на тяжкое нервное состояние Редля, в этой просьбе скрывалась определенная уловка. В нем еще теплилась надежда по пути в Прагу бежать за границу.
Уступая мольбам своего друга, Поллак прямо из ресторана связался по телефону с политической полицией.
Ответ, который он получил, вполне удовлетворил его:
— Пусть полковник Редль не волнуется. Пусть преспокойно отправляется спать в свой номер. Сегодня о дальнейшем говорить еще слишком рано…
Все это Поллак передал Редлю. Услышав, что вместо отъезда в Прагу ему рекомендовано остаться в Вене, Редль встал из-за стола и как лунатик, ничего не видя перед собой, двинулся к выходу.
Начальник разведбюро генштаба полковник Урбанский, получив информацию от Ронге, прежде, чем принять решение, решил связаться с начальником генштаба фон Гётцендорфом. Узнав, что последний ужинает в ресторане «Гранд–отель», Урбанский поехал туда, и, вызвав фон Гётцендорфа из общей залы в один из кабинетов, изложил фактическую сторону дела. В виде документальных доказательств предательства Редля он показал тщательно склеенные расписки.
Фон Гётцендорф схватился за сердце.
Овладев собой, он потребовал прежде всего принять все меры для того, чтобы об этой истории никто не знал. Далее: нужно немедленно обыскать квартиру Редля в Праге. Что же касается самого полковника, необходимо сделать так, чтобы к утру его не стало.
Урбанский приступил к выполнению этого странного приказа. Объехав нескольких офицеров, некоторых из них подняв с постели, он решил действовать решительно.
В полночь в дверь номера, занимаемого Редлем в гостинице «Кломзер», постучали четыре офицера. Полковник был в штатском.
— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он. — Не трудитесь это объяснять. Прошу ни о чем меня не спрашивать. Все, что вам угодно знать, вы найдете в моей квартире в Праге. Полагаю, что там уже идет работа.
Один из офицеров спросил:
— Господин полковник, револьвер при вас?
— Нет.
Повернувшись на каблуках, словно по команде, и не говоря ни слова, офицер вышел из номера и через несколько минут вернулся с револьвером в руках.
Так же молча он положил оружие на стол.
Редль не двигался с места.
Не простившись с ним, офицеры вышли из номера.
Р. Роуан пишет:
«Оставшись один, Редль твердо и четко написал на полулистке почтовой бумаги:
«Легкомыслие и страсти погубили меня. Молитесь за меня. За свои грехи я расплачиваюсь жизнью.
Альфред.
1 час 15 минут ночи. Сейчас я умру. Пожалуйста, не делайте вскрытия моего тела. Молитесь за меня».
Он оставил два запечатанных письма: одно было адресовано его брату, другое — генералу Гизлю, который доверял ему и рекомендовал его в Прагу. По иронии судьбы это доверие и это повышение привели Редля к гибели. Если бы его дарования не пленили его начальника он, по всей вероятности, оставался бы в Вене… Занимая свой пост в отделе осведомительной службы, Редль мог еще много лет маскировать свою измену разнообразными уловками, которые стали недоступны для него как для начальника штаба армейского корпуса в Праге».