Шпионка академии магии и стихий
Шрифт:
– Эльфы?
– Да. В твоем мире о них не знают?
– Знают, - ответила я, пытаясь вспомнить все, что когда-либо читала и смотрела про эльфов. – Точнее их представляют по-всякому. Иногда как красивых мужчин и женщин, иногда как маленьких лесных существ с крылышками, один раз даже как домовых с довольно странным… лицом похожим на нашего… правителя.
– У вас настолько не любят правителей? – искренне удивился Шарим, и я сразу поняла, что красивых и бессердечных эльфов мне увидеть не дано.
– Это, скорее, традиция, - отмахнулась я, предпочитая не объяснять, что не так с нашей властью и уж тем более, в каких выражениях о ней говорят. – Так как на самом деле выглядят эльфы?
Граф подумал о чем-то своем, огляделся по сторонам, наклонился к постели и поманил пальцем к себе, словно хочет что-то сказать на ухо. Любопытство дало о себе знать и я в полном предвкушении нового открытия, и забыв обо всем, что произошло ночью наклонилась, вслушиваясь в его шепот.
– На самом деле они…
– Госпожа! С вами все хорошо? – ворвалась в кабинет Совея и недвусмысленно посмотрела на нас. Внешне она была шокирована. – Простите, я не вовремя?
«Да, ты совсем не вовремя», - сразу возникло в голове. Видимо недовольство очень сильно читалось на моем лице, потому что «железная леди» даже соизволила, выпучив глаза, что было явно против всех правил, уставиться на единственного мужчину в покоях. Для себя она уже все решила, об этом даже Шарим догадался.
– Почему без стука? – он не повысил голоса, но в интонации явно чувствовалось недовольство и теперь стало страшно за камеристку.
– Простите, господин, я стучала, но никто не ответил, и я подумала, что что-то произошло.
– Все хорошо, Совея, - очень хотелось заступиться за женщину, в конце концов, она же волновалась, пусть все и не так поняла.
– Что ж, раз никто не против, то быстрее готовьтесь. Мы с герцогом будем ждать в малом холле.
Шарим еще раз улыбнулся мне и грозно посмотрел на Совею, после чего покинул комнату, оставив гадать, как же на самом деле выглядят эльфы.
– Спасибо, госпожа, - сказала Совея, приседая. – Хочу вам сказать, что я действительно стучала, и я ни в коем случае не хотела вам помешать. Но, прошу простить, я рада, что успела вовремя.
Стало очень неприятно, будто только что меня обвинили в злостном преступлении, которое я даже не собиралась совершать.
– Совея, ты вовсе не помешала.
– Конечно, госпожа.
Да чтоб тебя! И ведь не поверила, ни слову не поверила, хотя по лицу этого и не скажешь. Сдержанная камеристка ничего не говорила и не спрашивала, только подобрала мне самый целомудренный наряд из всего принесенного и помогла надеть, попутно заплетая волосы в тугую косу. Радовало, что зеленое платье, плотно обхватившее своим воротником мою шею, оставалось свободным от корсетов и всяких украшений – единственный приятный момент от недовольства женщины. Так что не прошло и пятнадцати минут, как мы начали спускаться по мраморной лестнице на новый для меня второй этаж.
Малый холл оказался не таким и малым. По сравнению с уже увиденными мною комнатами для приемов он, конечно, проигрывал, но и не выделялся камерностью и скупой обстановкой, а в том, что холл предназначен именно для удобного времяпрепровождения гостей сомнений не возникало. Здесь было все необходимое, и помимо уже традиционного убранства, в коричневых стенах удобно расположилось несколько дверей, ведущих в разные стороны, возле которых стояли слуги.
А вот в центре холла картинка была не такой обычной. На столе возле окна красовалась украшенная всеми возможными цветочками и рюшками ваза с фруктами – явно натюрморт. Несколько листов, изрисованные черным карандашом или углем валялись на диванах и креслах, а по центру стоял большой мольберт, рядом с которым разместился специальный столик, где лежали краски и кисти. В двух шагах от мольберта стояли Асвард и Шарим, внимательно смотря на картину, которая непременно там находилась. Они даже не взглянули на вошедших, полностью уйдя в свои мысли. Герцог стоял, скрестив руки на груди с таким выражением, будто только что съел лимон, Шарим, наоборот, был счастлив. Сдерживать свое любопытство, уже второй раз проснувшееся за сегодняшнее пасмурное утро, стало невыносимо и я подошла к мужчинам. Они только безразлично посмотрели в мою сторону и опять уставились перед собой. И что только увидели?
Объяснение оказалось простым. На мольберте стоял портрет, несомненно, портрет, потому что силуэт ЭТОГО был человеческим. Но нос человека на картине был неестественно длинным и расположен выше стандартного места, губы расплылись в странной кривой улыбке, глаза казались нормальными сами по себе, но неестественно большими в целой картине. Вообще создавалось впечатление, что портрет рисовал ребенок отдельными кусками – кажется, что все правильно, но не там, где надо. Цвет творения вообще впечатлял. Как именно смешивать краски, художник точно не знал, поэтому взял то, что получилось, а получился мягкий розовый цвет. Человек на портрете был не просто некрасив, он был уродлив. Однако весомости портрету придавало то, что он, несомненно, был написан маслом на холсте, а это впечатляет для такого творения.
– Что это? – спросила я, пытаясь сдержать улыбку.
– Это баронесса Катарина написала нашего герцога, - ответил Шарим и я поняла, что он сдерживает не улыбку, а яростные приступы смеха. Герцог молчал, впечатленный то ли величиной своей персоны, что с него начали писать такие искусные портреты, то ли шедевральной работой самого мастера.
– Очень неплохо для новичка.
– Она пять лет училась живописи у приходящего к ним художника, - не смог спокойно отреагировать Шарим.
– У нас это бы назвали современным искусством, - я не могла сдерживать хохот, видя озлобленного герцога.
– Между прочим, такую картину можно было продать по очень хорошей цене.
– И находится много желающих купить?
– Конечно! Особенно людям, не разбирающимся в искусстве, хорошо впихивать. Мы так картину трехлетнего брата моего друга продали с аукциона. Денег на два месяца хватило.
– Ты слышал Асвард? Твоя будущая жена сможет тебя обеспечивать. Откроешь ей галерею где-нибудь на центральной площади.
– Только если на центральной площади Геренриса и под чужим именем, - прорычал герцог, не понимая юмора.
– Слишком далеко, - нашелся Шарим. – Она не сможет.
– А ближе не смогу я! – резко ответил Асвард и быстрым шагом направился к выходу.
– Стой! А почему не в холле? – крикнул вдогонку Шарим, тщетно сдерживая смех.
– Нет у нас больше холла… - как-то слишком обреченно сказал герцог, даже не посмотрев на своего друга.
Второго приглашения от разъяренного Асварда мы ждать не стали, а сразу направились за ним, покидая холл, ставший оплотом великого и вечного. Ничего хозяин замка не понимает в искусстве, а в коммерции тем более.