Шпионка академии магии и стихий
Шрифт:
– Почему они здесь? Они же опасны.
– Дэя, - улыбнулся герцог, продолжая смотреть прямо в глаза и не отпуская от себя. – Даже дверь может убить, если ты не знаешь, как ею пользоваться. А эльфы не опасны, они самые верные слуги, которых только можно отыскать и это очень большая удача, что они служат мне. Теперь все будет хорошо, они поняли, что ты можешь приходить сюда, когда захочешь.
– А ты… где ты был? Я звала… сначала я хотела есть, очень хотела, а потом что-то произошло…
– Тссссс. Тише. Я был рядом, около балюстрады. На крыше. Успокойся, я отнесу тебя в твою комнату.
Он потянулся второй рукой к моим ногам, наклонил голову и стал настолько близко, что единственное чего мне захотелось – поцеловать этого человека, пока он снова не превратился во властного и жестокого герцога. Я прикоснулась к его губам и сделала то, чего так отчаянно желала, сначала неуверенно, боясь, что меня оттолкнут, но Асвард ответил. Одна его рука продолжала держать голову, зато другая снова легла на спину, сжимая кожу под платьем. Он слегка прикусил мою губу, сразу проведя по ней языком, а я жадно хватала воздух, теперь уже не чувствуя ни страха, ни боли, а утопая в наслаждении.
– Дэя... не стоит этого делать… ты не сможешь потом…
Но я ничего не могла ответить, потому что в эту же минуту, он только сильнее прижал меня к себе и теперь я могла чувствовать все его тело. Он оторвался от губ, но только для того, чтобы начать целовать шею, спускаясь все ниже, но снова возвращаясь к губам. Я уже ни о чем не могла думать. Свет давно исчез, существа пропали, и только маленькая свечка продолжала гореть в углу комнаты. Герцог водил рукой по спине, перебравшись к шнуровке на платье и явно желая большего, но так и не прекращая своего поцелуя. Шнуровка с легкостью подалась, а я почувствовала прохладу и теплую ладонь на теле под грубой тканью платья.
– Герцог! Ваша сестра про…па…ла.. – сначала раздался шум шагов, а затем голос запыхавшейся Совеи прямо около нас в дверном проеме, но женщина сбилась, когда увидела настолько странную картину посреди комнаты.
Герцог остановился, а я попыталась отскочить от него, словно ничего не было, но он не дал пошевелиться. Я видела только, как Асвард закрыл глаза, собираясь с мыслями и вдыхая воздух. Его лицо стало жестоким, а рука сильно сжала бедро, но я не решалась вскрикнуть.
– Попытайся встать, я помогу, - сказал он тихо, но я уверена, что камеристка все слышит.
Поднявшись с пола, герцог помог встать мне, аккуратно поправив платье и лично зашнуровав его. Он выглядел полностью уверенным, словно зачехлял оружие, а не завязывал шнуровку девушке, с которой только что собирался заняться развратом прямо на полу. Я же чувствовала себя нашкодившим животным и боялась посмотреть в глаза Совее. Она же стояла, даже не шелохнувшись, видимо, решая, что ей делать в такой ситуации.
– Совея, - сказал герцог тоном, от которого по коже поползли мурашки, а в животе снова начало болеть, и я держалась изо всех сил, сжимая его руку, чтобы снова не упасть. – Сейчас я отведу Дэятим в ее комнату, а ты позовешь кого-нибудь из слуг, чтобы ей принесли еды и как можно больше. После этого, прошу, пройди в кабинет отца, там поговорим.
Он подхватил меня на руки, словно хотел быстрее разобраться со всем произошедшим, миновав в два шага свою комнату, ногой открыв дверь и освещая путь небольшим пульсаром, которой появился прямо перед нами.
Когда мы зашли в кабинет, то я почувствовала облегчение. Боль не исчезла, но ушел страх. Никогда бы не подумала, что смогу воспринимать чужой кабинет, где меня насильно поселят, как родные стены, но именно здесь я чувствовала себя полностью в безопасности. Герцог аккуратно посадил меня на диван и дотронулся рукой до солнечного сплетения.
– Болело здесь. Лежи, я заберу твою боль, и тебе станет легче. Скоро тебе принесут поесть, старайся съесть как можно больше, а после этого засыпай.
– Спасибо, - это единственное, что я могла сказать в такой щепетильной ситуации.
– Все будет хорошо.
Он сидел рядом, разглядывая свою руку. Боль действительно уходила и теперь я могла спокойно рассмотреть герцога, и увиденное мне не понравилось. От человека в тех комнатах не осталось и следа: страсть исчезла, оставляя только холодную оболочку. К нему бы я не подошла, передо мной был тот самый Асвард, которого я встретила в подземелье, и теперь он смотрел на меня как на новый интересный экземпляр.
В дверь постучали, и на пороге появился слуга, тот самый, которого я зачем-то хотела сделать своим осведомителем. Он прошел к столу, начиная раскладывать на нем принесенную еду. Что происходит на диване, его не волновало, да и картина было более чем целомудренной: брат сидит у постели своей заболевшей сестры – к этому у Совеи не было бы претензий. Стало смешно, но я попыталась сдержать улыбку, понимая, что герцогу еще объясняться с моей камеристкой.
– Все, - сказал он, убрав свою руку и встав.
– Утром к тебе придет Шарим, затем продолжишь занятия.
Он развернулся и вышел за дверь, оставляя меня наедине со слугой.
Кабинет покойного герцога использовался в самых крайних случаях, потому что находился не только вдалеке от жилых комнат, но и был удачно спрятан от посторонних глаз. О существовании этого места в замке знали немногие, что позволяло ему оставаться идеальным укрытием от любопытных слуг, гостей и незваных визитеров. Здесь было впору проводить важные собрания и решать на них судьбу мира в целом и герцогства в частности. Но этой ночью кабинет распахнул свои двери не для вершителей судеб, а для камеристки, главы охраны и владельца замка.
Когда Асвард появился на пороге, то все уже были в сборе. Совея сидела на одном из кресел, сложив ладони на коленях и держа прямо спину. Чепчика на ней не было, и герцог не мог вспомнить, был ли этот аксессуар на ней в его комнате. Шарим же не сидел на месте. Он расхаживал по кабинету, предварительно налив себе выпить и уже готовый ко всему. Несомненно, он был прекрасно осведомлен о произошедшем. А герцог только окинул комнату взглядом но не спешил начинать говорить, вместо него это сделала Совея.