Шпионская сага. История седьмая. Огненный снег
Шрифт:
– Да, курирую охрану со стороны страны-хозяина. Они привлекли нас, тем самым подчеркивая важность мероприятия.
– Отлично, - кивнул Кристиан, - сможешь присмотреть за Максом?
– Изложи суть проблемы. – Брайан молчал, пока Кристиан рассказывал ему о вчерашнем разговоре с Максом, о его предстоящем выступлении и об угрозах в его адрес. – Когда ж вы угомонитесь, -вздохнул, едва Кристиан закончил. – Можешь не отвечать.
– Я сам собирался наблюдать за ним, но президент что-то задумал, я сегодня весь день рядом с ним провел, и он хочет, чтобы я завтра тоже с ним
– Ну, ты же всегда рядом с ним, - не понял сначала Брайан.
– Рядом с ним не за его спиной, а рядом в прямом смысле, на соседнем стуле. – слова Кристиана вызвали нехарактерно длительное для Брайана молчание.
– Ничего себе… - наконец, произнес он, - то есть ты будешь сидеть за столом переговоров?
– Именно. Не спрашивай, сам пока не понимаю, что происходит.
– Ладно, рано или поздно все узнаешь. А за Макса не беспокойся, я прослежу. Немного перекрою расстановку ребят и займу место за трибуной. Надеюсь, насчет бронежилета он в курсе.
– Я ему вчера сказал.
– Отлично. Не волнуйся.
– Спасибо.
– Не вопрос. Все, до завтра. Спокойной ночи, ребята.
Джоанна выключила телефон и подсела поближе к Кристиану. Он задумчиво смотрел куда-то перед собой.
– Ты снова встретил Этьена? – вдруг почему-то поняла она. Кристиан кивнул.
– И он тоже не так прост.
– Кристиан посмотрел на жену.
– Запросто подошел к королю Норвегии, потом сидел по правую руку от него на открытии.
– Вам удалось поговорить?
– Нет. Точнее… - Кристиан вздохнул, - он пытался со мной поговорить…
– Но ты не захотел, - поняла Джоанна.
– Да. Я не смог.
– Кристиан поднялся, сделал несколько шагов и замер посреди комнаты, - я просто понял, что не могу с ним говорить, не могу стоять рядом с ним. Может быть, когда-нибудь… но сегодня это было сильнее меня…
Джоанна поднялась и подошла к нему, вздохнув, обняла со спины.
– Я могла бы сказать, что ты ведешь себя, как обиженный ребенок. Но я не знаю, почему ты так реагируешь на Этьена. Как будто между вами висит что-то недосказанное… Что мне неизвестно и непонятно. Поэтому я не буду тебя ни в чем упрекать. Вы взрослые мальчики, сами разберетесь. Но если захочешь поговорить… – она обхватила его руками, нащупала его руки, сжала своими.
– Спасибо, - только и сказал он.
– А сейчас иди в душ и отдыхать. Завтра снова тяжелый день.
– Как и все на этой неделе. – Кристиан снял рубашку, кинул ее на диван и пошел в ванную.
Когда они уже лежали в кровати, Джоанна молча обняла его, привычно легла ему на грудь и поцеловала ее.
– Я люблю тебя. Все будет хорошо…
Конгресс-центр гудел, как улей. Первый полноценный день работы саммита и уже острая тема. Эскалация конфликта на Ближнем Востоке словно мина замедленного действия грозила разорваться в самый неподходящий момент. Еще в кулуарах столкнулись лбами проамериканская и европейская позиции.
Руководитель Пентагона с видом царя зверей льва, знающего свое место и степень влияния, спокойно слушал представителя министерства обороны Турции. Турки вообще в данном вопросе вели себя странно, то улыбаясь американцам и не вылезая из Белого дома, то засылая тайных гонцов в Брюссель. Вот и сейчас, пока турецкий президент разыгрывал очередную партию с американским лидером, кто-то из его делегации пытался доказать всю, мягко говоря, неразумность действий американцев главе военных. «Видимо, новичок» – подумал Кристиан, наблюдая за ними. Доказывать что-либо американским военным было все равно, что пытаться пробить диванной подушкой берлинскую стену.
Кстати, о Берлине… Кристиан пытался высмотреть Макса, но того нигде не было. Они с президентом только что приехали. Половина участников еще отсутствовали. Правда, когда они поднялись по лестнице, Кристиан заметил немецкого канцлера, входящую в зал заседаний. Так что, возможно, Макс уже там. Но выяснить это Кристиан пока не мог, президента остановил Председатель Совета Безопасности НАТО. Все, что он сейчас мог, это периодически поглядывать на часы и надеяться, что Брайан уже занял свое место. К слову, норвежского короля и Этьена тоже пока не было видно.
Когда они, наконец, оказались в зале заседаний, первое, что сделал Кристиан, нашел глазами немецкую делегацию. Стол представлял собой единый круг, разделенный на блоки, каждый из которых занимали три представителя каждой из стран-участников. В их блоке вместе с президентом и Кристианом сидел сегодня министр обороны.
Немцы располагались прямо напротив них. Как Кристиан и думал, Макс уже сидел за столом, сосредоточенно изучая бумаги. Видимо, почувствовав на себе взгляд, он поднял голову. Увидев Кристиана сидящим за столом рядом с президентом, а на его привычном месте за креслами Роя, Макс удивленно замер, на что Кристиан уже по привычке лишь пожал плечами.
Следующий, кого Кристиан нашел глазами, - это был Брайан, который уже стоял возле ширмы позади трибуны. Как только он понял, что Кристиан его увидел, кивнул головой и скрылся за ширмой. Кристиан снова повернулся к Максу, их привычным знаком дал понять, что все под контролем. Последний немой вопрос. Кристиан положил руку на грудь. Макс кивнул. Значит, про бронежилет не забыл.
Время заседания приближалось. Кристиан в очередной раз поднял голову и увидел, как место норвежской делегации через блок справа от немцев заняли король и кто-то из его министров. Но оставалось еще одно свободное место. Кристиан почти не сомневался, для кого оно. И буквально уже в закрывающиеся двери конференц-зала вошел Этьен и занял то самое свободное место. Подняв голову, посмотрел на Кристиана, специально искал его взглядом, тот сразу это понял.
Кристиан почти не слушал первых выступающих, не сводя глаз с Макса. Американцы, как всегда, пыжились своим величием. Вообще все происходящее напоминало русскую басню про собачку и слона. В качестве собачек выступали сейчас почти все европейские страны. Кристиан честно не понимал, зачем он здесь, но таково было желание президента, отказаться он не мог. Очередная «моська» слезла с трибуны, «слон» в лице директора Пентагона удовлетворенно откинулся на стуле.
И тут Кристиан выпрямился, замерев. К трибуне шел Макс.