Шпионские игры
Шрифт:
— Каким числом датирована депеша? — спросил Джонатан.
— Июнь девяносто девятого, — после недолгих поисков ответила Кира.
— Что было на диске?
— Тот, кто просматривал файлы, утверждает, что это система автоматизированного проектирования.
Джонатан откинулся в кресле:
— Программа САПР нам ничего не даст. Нужны файлы данных с информацией о том, что именно разрабатывалось в Сиане.
— Об этом никаких сведений нет. Но взгляните-ка сюда. — Кира щелкнула мышью. — Если мы отсортируем список донесений Пионера по дате, а не по технологиям, окажется, что почти все отчеты по аэрокосмическим проектам относятся к периоду после девяносто девятого года. Возможно,
— Или что-то украла, — предположил Джонатан. — Они в этом деле спецы.
Оттолкнувшись ногой от стола, он откатился вместе с креслом к доске, на которой набрасывал черновик своего списка. Встал, подошел к окну, глядя на памятник самолету А-12 «локхид», нависавшему над западной автостоянкой.
— На самом деле, чтобы атаковать авианосец, истребитель не нужен. С этим справится и бомбардировщик, если сумеет преодолеть «зонтик» противовоздушной обороны. Это очень сложно, но не значит невозможно.
Кира задумалась.
— Скорость?
— Скорость. Высота. Скрытность. Любое из трех решает проблему. Когда началась холодная война и нам пришлось следить за русскими, мы построили У-два. Мы — я имею в виду ЦРУ. Именно мы разработали У-два — самолет, способный летать на самой большой в то время высоте. Когда русские научились их сбивать, мы взяли за основу скорость и построили А-двенадцать. Русские так и не научились их сбивать, но это был лишь вопрос времени. Тогда ВВС разработали технологию самолета-невидимки и построили Эф-сто семнадцать «найтхок». Во время Войны в Заливе у Саддама было больше сил ПВО вокруг Багдада, чем у русских вокруг Москвы — в буквальном смысле. Три тысячи зенитных орудий и шестьдесят с чем-то батарей ракет класса «земля-воздух». Иракцам не удалось даже оцарапать краску с «найтхоков», не говоря уже о том, чтобы сбить хоть один из них.
— Сербам это удалось, — заметила Кира. — Они сбили один возле Сараева.
— Простое везение, помноженное на нашу глупость, — возразил Джонатан. — Пилотам было приказано каждую ночь летать из Авиано одним и тем же маршрутом, так что сербам вполне хватило времени, чтобы сообразить, куда направить радар.
— И все эти три технологии должны были оставаться в сейфах Пентагона, — заключила Кира.
— Хорошо быть единственным, кто владеет той или иной технологией. Но когда ею завладевает кто-то другой, становится уже не так здорово, — согласился Джонатан. — Вопрос в том, как нам это доказать.
— Это как раз просто. — Кира наклонила голову и улыбнулась. — Отправимся в Китай и расспросим Пионера.
Джонатан удивленно уставился на нее:
— Вы серьезно?
— Лучше лично допросить информатора, чем читать чьи-то доклады на ту же тему. Давайте исключим посредников.
«И уберемся поскорее из этого кабинета».
Старший аналитик поднял брови:
— Учитывая, что НОАК пустила в ход танки — НСС никогда не отпустит двух аналитиков в Китай, чтобы пообщаться с одним из лучших информаторов.
«Трус. Или циник?»
Два этих понятия не исключали друг друга, хотя Кира подозревала, что верно лишь второе, насчет которого у нее не возникало сомнений.
— Если мы не попросим, этого никогда не случится.
— Дело ваше, — без колебаний ответил Джонатан. — А пока вы будете сражаться с ветряными мельницами, посмотрим, удастся ли нам выцарапать у НСС копии тех дисков, что передал Пионер.
Корабль ВМС США «Авраам Линкольн» (CVN-72)
240 километров к западу от Сасэбо, Япония
Капитан Моше Нейгин развернул свой истребитель F-35 «лайтнинг II»
Взглянув в сторону от «Линкольна», Нейгин заметил медленно летевший на небольшой высоте вертолет SН-60B «сихок». Некоторые пилоты помоложе насмехались над вертолетчиками, словно никакая другая работа, кроме как полеты на реактивной технике, ничего не значила, — но все решало время. Отважным пилотам порой удавалось дожить до зрелых лет лишь благодаря экипажам поисково-спасательных вертолетов. Нейгин впервые уверовал в Бога, когда «сихок» вытащил его из воды. Один из двигателей его первого «хорнета» взорвался через полсекунды после срабатывания стартовой катапульты, разрушив обтекатель и изрешетив осколками второй. Катапульта послушно выбросила «хорнет» с авианосца, и Нейгин успел покинуть кабину за мгновение до того, как самолет ударился о воду Персидского залива. Экипаж «сихока», поднявший его из воды, даже не думал шутить насчет летного опыта Нейгина, чем заслужил со стороны капитана некоторую долю любви, которую он в иных обстоятельствах приберегал для жены.
— Заходите на посадку, — послышался в шлеме голос офицера связи.
Нейгин набрал в легкие стерильного воздуха через маску и заложил вираж, круто повернув влево.
— Доложите видимость сигнала ОСП, — сказал связист.
Нейгин нашел «фрикадельку» — сигнал оптической системы посадки по правому борту. Желтый огонек, излучаемый линзой Френеля, находился там, где и должен был, — между горизонтальными зелеными огнями сверху и снизу. Его самолет шел по глиссаде, как по линейке.
— Фенсер восемь-ноль-один, джулиет-сьерра-фокстрот, ОСП, восемь целых девять десятых, [13] — ответил Нейгин.
13
Стандартный ответ на запрос: позывной, бортовой номер, тип самолета, остаток топлива в тысячах фунтов.
— Посадку подтверждаю, — сказал связист.
Нейгин продолжил разворот, пока не лег на противоположный курс, после чего выровнял самолет. «Линкольн» был прямо впереди, и абсурдно короткая посадочная полоса в тысяче футов внизу смещалась вправо. Нейгин выправил дрейф и слегка приподнял нос, чтобы сбросить скорость. Связист молчал — лучший знак, что Нейгин еще на что-то годен.
Мгновение, когда шасси касалось палубы, всегда оказывалось неожиданностью. Самолет совершил посадку на скорости чуть ниже ста пятидесяти миль в час. От плавящихся шин повалил белый дым, и несколько мгновений самолет скользил по жидкости, образовавшейся из его шасси. Нейгин вдавил сектор газа вперед до упора и услышал пронзительный вой работающего на полной мощности единственного двигателя.