Шпионский пасьянс
Шрифт:
– Почему?
– Почему-почему… Во-первых, видок у тебя такой, будто ты, в натуре, месячишко на нарах отвалялся… А во-вторых, говорят, подвалы-то десятиэтажные!
– Шести… Шестиэтажные…
Выщербленные ступени, железные двери, тесные лестничные клетки. Мы долго поднимались в подвалы Лубянки. Я не оговорился. Именно поднимались. В те самые камеры особо секретной «всероссийской кутузки» ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, что расположены во внутреннем дворе дома № 2 на Лубянской площади. Отсюда и название – «внутренняя», или проще – «нутрянка».
В
Одними из первых арестантов, обживавших «нутрянку», были некие Сергей и Ольга, родные брат и сестра. Однако прославить свою фамилию им было не суждено. За них это сделал другой…
В 1900 году будущий вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов, вернувшись в Петербург из сибирской ссылки, решил продолжить политическую деятельность за границей. Да-да, именно за пределами Российской империи! А всё потому, что царский режим никогда бы не позволил ему заниматься подготовкой революции в России.
Но для выезда из страны нужен был заграничный паспорт. Выдаст ли его департамент полиции неблагонадёжному Ульянову – вопрос вопросов!
Известно, что количество заборов увеличивает число лазеек. И архиосторожный Ильич нашёл таковую.
С помощью Надежды Константиновны, своей жены, он разыскал бывших соратников по «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» – Сергея Ленина и его сестру Ольгу. Они согласились помочь своему экс-наставнику выбраться на европейские просторы.
Первое, что пришло им в голову: позаимствовать заграничный паспорт у своего отца – Николая Егоровича Ленина.
Ильич с восторгом принял эту идею.
Но, во-первых, Николай Егорович почти на полвека старше Ульянова. Во-вторых, – что важнее! – не было никакой уверенности, что Ленин, крупный землевладелец ультраконсервативных взглядов, согласится отдать свой документ на нужды международного пролетарского движения.
И тогда «буревестника мировой революции» осенило: надо просто украсть паспорт!
Решено – сделано.
Вскоре Сергей Ленин передал Владимиру Ульянову паспорт своего отца. В документе были произведены соответствующие подчистки, и Владимир Ульянов, став Николаем Лениным, выехал в Германию…
…До самой смерти Крупская категорически отрицала факт знакомства Ильича с братом и сестрой Лениными и свою причастность к истории присвоения им чужих документов. Но факты – вещь упрямая. Есть свидетельства её современников, которые утверждали, что в первые годы советской власти Надежда Константиновна неоднократно встречалась с братом и сестрой Лениными и даже оказывала им материальную помощь до их заточения в Лубянскую тюрьму. Парадокс, а, может быть, закономерность истории состоит в том, что в 1920 году Сергей Ленин, «сводный брат» и соратник «Володеньки» по социал-демократическому движению, после недолгого пребывания в «нутрянке», был расстрелян по приказу Председателя Совнаркома Владимира Ленина…
ИЗ ИНСТРУКЦИИ
ПО УПРАВЛЕНИЮ
Внутренняя (секретная) тюрьма имеет своим назначением содержание под стражей наиболее важных контр-революционеров и шпионов на то время, пока ведётся по их делам следствие, или тогда, когда в силу известных причин необходимо арестованного совершенно отрезать от внешнего мира, скрыть его местопребывание, абсолютно лишить его возможности каким-либо путём сноситься с волей, бежать и т. п.
Мешкообразное здание внутренней тюрьмы наверху оканчивается прямоугольником неба вместо потолка. Это был прогулочный дворик, поделённый глухими перегородками на шесть равных площадок. Находясь здесь, не слыша городского гула, не видя ничего, кроме неба и стен, трудно поверить, что ты – в центре мегаполиса и под ногами – не земля, а плоская крыша и внизу шесть этажей тюрьмы…
Узников сюда поднимали на грузовом лифте, двигавшемся умышленно долго и с оглушительным лязганьем, или вели мрачными лестничными маршами – словно из преисподней, наверх, к солнцу.
Огромный проём посередине, между лестницами, был затянут проволочной сеткой – во избежание попыток заключенных покончить жизнь самоубийством, бросившись вниз на бетонный пол. Отмеряя шагами краткие миги прогулки, узники считали, что их подняли на свет божий из загробных глубин, из подземельных катакомб и подвальных камер.
Прислужники Сатаны: Ягода, Ежов и лубянский маршал Лаврентий Берия, эти непревзойдённые мистификаторы, владели системой угнетения психики заключенных, которая делала их сговорчивыми. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что они лично отдавали распоряжения, кого из узников вывести на прогулку по лестнице, а кого – для пущей острастки – поднять на лифте.
Так из мистификации родился миф о «лубянских подвалах», в которых человеческий материал перерабатывался в пыль, прах и пепел. Миф, который в советские годы передавался из поколения в поколение.
…Еще одна тюремная хитрость. Номера камерам присваивались не по порядку, а вразнобой, и заключенные не могли узнать не только их общее количество, но даже определить место своего застенка. В 1983 году, во время краткого андроповского правления, когда камеры начали переоборудовать в кабинеты, пришлось сломать несколько внутренних стен. Оказалось, что все они внутри имели ничем не заполненные полости. Таким образом узники лишались своей извечной привилегии – возможности перестукиваться друг с другом, используя «тюремный телеграф». При ударе в стену звук просто растворялся в пустоте и практически был н е с л ы ш е н.
Отсюда никогда не было побегов, и единицам удалось вернуться домой.
В шести камерах-музеях, оставленных нетронутыми в назидание грядущим поколениям, нетленный запах карболки, параши, грязного белья и кислых щей.
Гнетущая тишина затаила в себе оцепенение, ужас и отчаяние тех, кто дожидался тут своей участи.
Здесь начинаешь верить в то, что каменные стены обладают энергоинформационной памятью…
Режим «нутрянки» существенно отличался от условий обычных тюрем. Не допускалось получение информации с воли или передача каких-либо сведений из тюрьмы. Подследственным была категорически запрещена переписка с родственниками, чтение свежих газет и журналов. За исключением особо разрешённых случаев, запрещалось пользоваться письменными принадлежностями.