Шпионы и все остальные
Шрифт:
Евсеев ладонь не подставил.
— Сколько?
Она удивилась.
— Два миллиона уже заложены, Юрий Петрович. Первоначальный взнос. Потом будут ежемесячные вливания. В любой банк мира. Или наличными. Курьер доставит в удобное вам место.
Он внимательно изучил ее красивое, безмятежное лицо, взглянул на грудь под облегающей блузкой, на ноги с плотно сомкнутыми гладкими коленями. Вчерашнего вожделения не возникло. Вообще никаких эмоций: так разглядывают кусок говяжьей вырезки на витрине. Или симпатичную пушистую кошку.
— Я хочу купить хороший БМВ, — сказал он. — Поэтому первый
Кончик языка показался на мгновение, быстро облизнул красные губы.
«Если бы она была кошкой, — подумал Евсеев, — сейчас бы нервно била хвостом из стороны в сторону».
— Думаю, это вопрос решаемый!
— И в ячейку я, конечно, не пойду. Подыщите место, заложите тайник, словом, все, как положено…
— Хорошо, — она послушно кивнула.
Евсеев невольно вспомнил расступающиеся перед ним автомобили и услужливо загорающиеся зеленым светофоры. Да, что-то определенно поменялось в мире за последние часы…
— Нужную информацию просто бросите в мой почтовый ящик завтра ровно в двадцать один час.
— Еще пожелания будут? — «Светлана» многозначительно улыбнулась. Круглые коленки заметно разомкнулись.
— Да. Перестаньте нашпиговывать нашего пса микрофонами.
Она изобразила удивление.
— Помилуйте, вы меня демонизируете! И потом, я имела в виду совсем другое…
— Как сексуальный партнер вы меня не интересуете, — высокомерно сказал Евсеев и, возгордившись собой, ядовито добавил: — Тем более что на этот раз вы не использовали себе в помощь аэрозоль афродизиака…
— Наши люди блестяще справились с заданием, — подводил итоги Мел Паркинсон на совещании «русского» отдела. — Мало того что им удалось оставить на месте «патефон», они произвели целевую вербовку контрразведчика, который руководил его поиском! Это открывает блестящие перспективы в будущем… В общем, линия научно-технической разведки дала очередной позитивный результат…
Барнс, который руководил линией НТР, выпрямился и незаметно надул щеки. Когда-то он был похож на дога, теперь это сходство исчезло. Куда-то пропала породистая осанка, прямая спина, гордая посадка головы. А если что-то в нем и напоминало дога, то сильно постаревшего. Впрочем, это касалось всех здесь присутствующих.
— Браво, Дэвид!
Начальник отдела несколько раз свел ладони, будто аплодировал. Сотрудники его поняли и захлопали изо всех сил.
— Вместе с тем, линия ПР [9] у нас провисает. Во всяком случае, ободряющие доклады об успехах Партии маленьких людей закончились ничем…
— «Патефон» сохранили сотрудники агентурно-оперативной службы, — недовольно сказал Алан Фьюжн, который этой службой и руководил. — Отдел НТР тут ни при чем, не считая того, что в нем создан сам «патефон».
9
ПР — политическая разведка.
Это была чистая правда. Дэвид Барнс несколько скис.
— И как раз сейчас я хотел доложить, что разгон Партии маленьких людей может быть использован в пропагандистско-идеологических целях, — продолжил худощавый
Несмотря на все свои недостатки: педантичность, переходящую в занудство, медлительность и некоторое тугодумство, Мел Паркинсон умел схватывать перспективные идеи на лету и мгновенно их развивать, по существу перехватывая их авторство. Он поднял руку.
— Значит, надо вывезти этого обиженного политика в США и использовать его в политической игре! Это и будет так необходимый линии ПР козырь! — веско произнес начальник отдела и снисходительно посмотрел на Фьюжна. — Продолжайте, пожалуйста, Алан!
Но продолжать тому было уже нечего. Как нечего делать нападающему, который вывел мяч к штрафной площадке противника, но внезапно остался без него, ибо капитан команды сам забил победный гол.
— Прошу дать санкцию на операцию и соответствующие указания Гранту Лернеру, — промямлил он и замолчал.
— Это будет сделано немедленно! — бодрым тоном произнес Паркинсон.
Анна не понимала, что происходит. Задание было выполнено, но команды на возвращение почему-то не поступало. Грант несколько раз выходил на контакт с местной резидентурой, но ничего не рассказывал, а Анна, естественно, не спрашивала. Они сходили в Малый театр и в «Большой» ресторан, гуляли по Арбату, пили коктейли в баре «Q2» на двенадцатом этаже «Ритц Карлтона», откуда открывался замечательный вид на всю Москву. Кремль был совсем рядом, и каждый взгляд на него приносил удовлетворение, потому что где-то там, в подземных лабиринтах, по-прежнему работал «патефон». Но тогда что они здесь делают? Опыт Анны подсказывал только одно: на них хотят повесить еще одно задание, необходимость в котором появилась неожиданно. Так и оказалось.
— Сегодня у нас мероприятие, — сказал однажды утром Грант. — Собирайся, прогуляемся…
— Это куда?
— Недалеко.
— В Москве не бывает недалеко.
— Ничего, ты девочка выносливая.
Она вздохнула.
— Увы, уже не девочка. Причем ни в каком смысле. А что за мероприятие?
— Смотрины.
Ясно. Им покажут какого-то типа, фигуранта очередной операции. Возможно, это объект для вербовки, возможно… Возможно было все что угодно. Но ей происходящее не очень нравилось. Точнее, совсем не нравилось.
Когда отправляешься на «холод», особенно в Москву, наперед знаешь, что придется рисковать. Такова российская специфика. Много работаешь, в свободное время полагается хорошо выпить и закусить. В первую очередь — выпить, чтобы снять стресс. А когда дело сделано, надо быстро уносить ноги. Очень быстро. Очень! Так летчик, выполнивший смертельный «штопор», переходит в спокойный горизонтальный полет, чтобы отойти от перегрузок, рассеять розовое марево перед глазами, вернуть на место бьющееся в горле сердце… А если ему приходит приказ снова уходить в «штопор»?! Выдержит ли организм? Выдержат ли нервы? Не сломается ли психика?