Шпионы и все остальные
Шрифт:
И вот уже в лицо тычутся большие теплые губы. Неужели красавица, вся накачанная силиконом? Нет, лошадь… Бр-р… Он на ранчо у Тома. Печет калифорнийское солнце. Он — пряничный человечек, которого забыли достать из духовки. Дайте воды, кто-нибудь! Он лежит на полу в амбаре и не может встать. Сколько дней или месяцев прошло? Не знает. Водка и кокаин — вот его пространство и время. Водка утром и вечером, водка продается везде, а за порошком надо ехать в Санта-Круз, на побережье.
Где мой миллион долларов?
Разбитая машина на обочине, горячий колючий песок,
…Они представились как цирковые импресарио. Джон и Луиза… а может, Джордж и Хельга. Не суть. Они никакие не цирковые импресарио. Они — сволочи. Они остались в Москве, а Бруно здесь приходится расхлебывать за ними. Тони Хук впервые слышит, чтобы ему кто-то обещал миллионный контракт. Это разводка. Это вообще нереально. Цирковые здесь и десятой части этого не зарабатывают, и это лучшие из лучших!
Бруно в гробу их видел, этих лучших из лучших.
— Я — человек-ядро, понятно?!
— Ты — человек-никто, — припечатал шериф. — Сейчас увяжем по рукам-ногам, закатаем в коробку и отправим на родину багажом…
Ни фига. Снова появились двое в костюмах и отвезли к Тони. Тони уже не говорит ему «брат», вообще не разговаривает. Даже по телефону. Если бы эти двое не подбросили ему несколько новеньких хрустящих бумажек, было бы совсем плохо.
Но вот появился местный импресарио. Не такой фуфловый, как те, а настоящий. Толстый, в костюме, с сигарой и огромным перстнем на пальце, сразу видно — крутой перец! Предлагает, правда, не миллионы, а сотни тысяч. Только за его предложение и миллионов не захочешь!
Спасительный туман, сотканный из миллиардов крохотных снежинок… Он ныряет в него и слышит порой оттуда странные голоса.
«Иди! — кричат ему. — Чего встал? Давай, иди!»
Под ногами бездна в сто два этажа. Тонкий стальной трос тянется в размытую жарким смогом даль. Трос гудит, ноздри щекочет запах расплавленного асфальта, поднимающийся из глубины.
Он на крыше знаменитого небоскреба, который видел когда-то в кино.
Как он здесь оказался? Зачем?
«Иди!» — говорят странные голоса.
Рядом много людей, они смотрят на него через видоискатели камер, они попивают пиво, они скучают, они недовольны тем, что Бруно до сих пор стоит и смотрит на гудящий под ветром трос.
Но он просто не может. Он старый, у него лысина на темени, он похож на педрилу Дюка, который прятался в американском посольстве в Москве. У него закончились волшебные «кремлевские таблетки», он ничего не помнит, у него дрожат колени… Что непонятно?
У Тони лицо из черного асфальта, Тони опять недоволен. Он устроил это шоу, он заплатил журналистам и владельцам небоскреба, обо всем договорился. Что теперь о нем подумают?
А какая мне разница? Я человек-ядро, а не сраный паук, который пляшет на паутине!
Туману мне!
Уйдите все, отпустите меня! Туману!
И вдруг — холодные брызги на лице. Очнись, Бруно! Надо работать! Нескончаемый
— Где я? — кричит Бруно и не слышит своего голоса.
Это Ниагара, Бруно. Граница США и Канады. Ниагарский водопад. Триста двадцать метров от края до края. Вот — пушка. Вот — лицензия на выполнение трюка. А вот — маленький храбрый человек, которого прозвали человек-ядро… Понимаешь?
Нет.
— Лезь, Бруно. Твой любимый трюк. Прыгай. Лети. Сгори — или утони!
Те же люди с камерами и пивом, им опять скучно.
Им всегда скучно, он тут при чем?
Тони, если хочешь знать, выложил за этот гребаный аттракцион целое гребаное состояние!
И что?
Завтра вся Сеть будет полна роликами о том, как Бруно Аллегро зассал!
Хрена вам! Бруно Аллегро не зассал! Он просто не в форме! Он едет за туманом! За мечтами, б…дь! И за запахом, б…дь, тайги!!!
Отвалите все! Убью, сволочи!!!
— Тогда, брат, тебе лучше возвращаться на родину. Или работай уборщиком на ранчо, за еду и триста долларов в месяц…
Когда туман наконец рассеялся, Бруно обнаружил себя в Шереметьеве, на скамейке перед терминалом «С». Раннее утро, кучки зевающих бомбил. Смуглая китаянка с огромными термосами на тележке («Кофе, чай, билинщики!») косо посмотрела в его сторону.
Взлетали самолеты. Объявляли посадку на рейс. Уборщик толкал тележку с мусорными пакетами.
Бруно встал, потряс головой. Что-то вспыхнуло в мозгу.
Сел.
Болело решительно все. Стал ощупывать себя, проверил карманы. Денег ни копейки, документов никаких. Только его старый телефон.
Он выставил перед собой ладони, долго смотрел на них, будто хотел прочесть по линиям свое недавнее прошлое. Опустил в ладони гудящую как колокол голову. Но и это не помогло.
— Эй, мужик, какое сегодня число?
— Шестнадцатое…
— А месяц?
— Пошел нах!
Он опять на родине, в Москве, в этом нет сомнений. Но что с ним было? Как он здесь оказался? Может, перелетел через Атлантику в отсеке шасси? И был ли он вообще… там? Или ему все это приснилось?.. Лос-Анджелес, Санта-Круз, раскаленный смог над Нью-Йорком, рев Ниагары?.. А?
Бруно перепугался.
А вдруг ничего не было, вдруг представление «Нано-Театра» недавно закончилось и сейчас ему только предстоит лететь в США? И все начинать сначала? Нет, с него хватит!
Он опять встал и, невзирая на вспышки в голове, быстро пошел прочь от аэропорта. Несколько раз оглянулся, ускорил шаг. В конце концов побежал…
Последняя «закидка»
Шестидесятиметровая толща земли плюс выстроенный над ней город… Миллиарды тонн давят сверху, норовят продавить поверхность до самого центра Земли. Тоннель и «Бухен» для них — крохотный пузырек воздуха, ничтожная, внестатистическая величина. Мгновенное схлопывание — пузырек лопнул, и больше ничего. Чудовищная тяжесть делает смерть невесомой, неслышной. И бесконечной.