Шри ауробиндо. Эссе о Гите - I
Шрифт:
Люди великой души, кто раскрывается свету и широте природы более божественной, на которую способен человек, лишь они стоят на пути, узком в начале, но неописуемо широком в конце, который ведет к освобождению и совершенству. Возрастание бога в человеке есть свойственное человеку дело; настойчивое обращение этой низшей асурической и ракшасической природы в божественную есть тщательно скрытый смысл человеческой жизни. По мере возрастания спадает завеса, и душа приходит к пониманию большего значения действия и настоящей истины существования. Глаз открывается и видит Божество в человеке, Божество в мире, видит внутренне и приходит к внешнему познанию бесконечного духа, Нетленного, из кого исходят все существования, кто существует во всем и в котором и благодаря которому все существует всегда. А потому, когда это видение, это знание захватывает душу, всем ее жизненным устремлением станет несравненная любовь и бездонное преклонение перед Божественным и Бесконечным. Ум целиком прилепляется к вечному, к духовному, к живому, к универсальному, к Реальному; ничего не ценит ради его самого и ликует только во всеблаженном Пуруше. Весь мир и вся мысль становятся единым восхвалением универсального величия, Света, Красоты, Силы и Истины, которые раскрылись во всем блеске человеческому духу, почитанием единой наивысшей Души и беспредельной Персоны. Все долгое напряжение внутреннего «Я», стремящегося вырваться наружу, теперь принимает форму духовной попытки и стремления владеть Божественным в душе и осознавать Божественное в природе. Вся жизнь становится непрестанной Йогой и единением того Божественного и этого человеческого духа. Это и есть интегральное боголюбие; оно создает единый порыв всего нашего существа и природы через жертвоприношение преданного сердца вечному Пурушоттаме.
Кто сосредочивается преимущественно на знании, приходит к той же точке непрестанным увеличением, углублением, усилением силы видения Божественного в ее воздействии на душу и природу. Они совершают жертвоприношение знания и через невыразимый экстаз знания
Путь трудов тоже обращается почитанием и боголюбием самоотдачи, потому что представляет собой полное жертвоприношение всей нашей воли и деятельности единому Пурушоттаме. Внешний ведический ритуал это мощный символ, действенный для малозначительной, хотя все же обращенной к небу цели; но настоящее жертвоприношение – это та внутренняя жертва, когда Божественное все само становится ритуальным действием, жертвоприношением и каждой его деталью. Все действия и формы этого внутреннего обряда являются самоповелением и самовыражением его власти в нас, поднимаемые нашим устремлением к источнику энергий. Божественный Обитатель сам становится пламенем и приношением, потому что пламя есть воля к Божественному и эта воля есть сам Бог внутри нас. И приношение тоже есть форма и сила Божественной составляющей в нашей природе и существе; все, что было получено от Бога, отдано служению и почитанию его собственной Реальности, его собственной верховной Истине и Источнику. Божественный Мыслитель сам становится священной Мантрой; это Свет его существа выражается в мысли, направленной к Богу и помогающей раскрытию блистательного мира, который хранит в себе тайну мысли и ритма, который повторяет для человека ритмы Вечного. Светоносный Бог есть сам Веда и то, что делается известным через Веду. Бог есть и знание, и объект знания. Рик, Яджур, Сама, слово просветления, которое озаряет ум лучами знания, мир силы для правильного предписания действия, мир покоя и гармоничного знания для несения божественного желания духа – все это само по себе есть Брахман, Божество. Мантра божественного Сознания несет свой свет откровения, Мантра божественной Силы – свою волю выполнения, Мантра божественной Ананды – соответствующее осуществление духовной радости существования. Весь мир и мысль есть цветение великого ОМ – ОМ, Слова, Вечного. Проявленное в формах сознательных объектов, проявленное в этой сознательной игре творческого самоосмысления, чьими обликами являются формы и объекты, проявленное за самообретенной сверхсознательной силой Бесконечного, ОМ представляет собой главный источник, семя, утробу вещи и идеи, формы и имени, есть само по себе интегральное верховное Непостижимое, изначальное Единство, вневременная Тайна, самосущное, превыше всех проявлений в небесном бытии. Следовательно, это жертвоприношение представляет собой одновременно труды, почитание и знание. [41]
41
АУМ: А – дух грубого и наружного, Вират, У – дух тонкого и внутреннего, Тайджаса, М – дух тайного, сверхсознательного всемогущества, Праджня, ОМ – Абсолют, Турия. – Mandukya Upanishad.
Для души, которая таким образом познает, любит и в великом самоотречении всего своего существа возносит Вечному все труды свои, Бог есть все и все есть Божественное. Она знает Бога как Отца этого мира, который взращивает своих детей, лелеет их и присматривает за ними. Она знает Бога как божественную Матерь, которая прижимает нас к своей груди, щедро одаривает нежностью своей любви и наполняет вселенную своими формами прекрасного. Она знает его как первого Творца, от которого произошло все, кто создает и творит в пространстве, времени и связи. Она знает его как Владыку, который предопределяет все универсальные и индивидуальные правила. Мир, рок и непредсказуемые случайности не могут напугать, аспект страдания и зла не может сбить с толку человека, который препоручил себя Вечному. Для души, которая видит, Бог есть путь, и Бог есть назначение путешествия: путь, на котором нельзя заблудиться, назначение, к которому его мудро направляемый шаг наверняка приводит в каждый миг. Он знает Божество как властелина его и всеобщего бытия, опору его природы, супруга природы-души, который любит и лелеет ее, внутреннего свидетеля всех его мыслей и поступков. Бог – его дом и страна, прибежище его исканий и желаний, мудрый, близкий и доброжелательный друг всех существ. Все рождения, состояния и разрушения зримых существований в его глазах и опыте есть Единый, кто выводит в свет, поддерживает и уводит свое временное самопроявление в его системе вечных повторов. Он один есть нетленное семя и начало всего, что кажется рождающимся и умирающим, вечное место покоя всего в его непроявленности. Это он дает тепло солнца и пламени, это он – обилие дождей и их отсутствие; он есть вся физическая Природа и ее действия. Смерть – его маска, а бессмертие – его самораскрытие. Все, что зовем мы существующим, есть он, и все, что мы рассматриваем как несуществующее, есть тайно в Беспредельном и составляет часть таинственного существа Невыразимого.
Ничто, кроме высочайшего знания и поклонения, ничто, кроме полной самоотдачи и препоручения себя этому Всевышнему, кто есть все, не приведет нас к Всевышнему. Иная религия, иное поклонение, иное знание, иные искания всегда приносят свои плоды, но плоды эти преходящи и ограничены использованием божественных символов и видимостей. Существует внешнее и глубиннейшее знание, внешние и глубиннейшие искания, к которым мы всегда можем обращаться в соответствии с равновесием нашей ментальности. Внешняя религия есть поклонение внешнему божеству и стремление к внешнему блаженству: верующие очищают свое поведение от греха и достигают активной этической праведности, которая отвечает признанному закону, Шастре, внешним заповедям; они следуют внешней обрядовой символике их внешнего вероисповедания. Но цель их заключается в том, чтобы после бренных радостей и горестей земной жизни обеспечить себе блаженство небесных миров, счастье более великое, нежели то, что может дать земля, но все же личное и мирское, хоть и в мире более просторном, нежели область этой ограниченной и мучительной земной природы. И то, к чему они стремятся, они получают верой и праведными усилиями; ибо материальное существование и земная деятельность есть далеко не предел нашего личного становления или всей формулы космоса. Существуют другие миры, миры более благословенные, svargalokam visalam. Так, ведический ритуалист былых времен изучал эзотерический смысл тройной Веды, очищался от греха, пил вино причастия с богами и старался жертвоприношениями и благими делами добиться вознаграждения небес. Эта твердая вера в некое Запредельное и этот поиск мира более божественного обеспечивает душе в ее переходе силу для достижения небесных радостей, на которых были сосредоточены ее вера и искания: но происходит и возвращение к бренному существованию, ибо так и не была найдена и осуществлена истинная цель этого существования. Здесь, а не где-то еще нужно найти верховное Божество, развить божественную природу души из несовершенства физической человеческой природы и через единение Бога, человека и вселенной, нужно открыть цельность великой истины, жить ею и сделать ее зримо великолепной. Это завершает долгий цикл нашего становления и выводит нас к главному результату; это возможность, даваемая душе человеческим рождением, и она не может исчезнуть, пока не будет достигнута. Кто любит Бога, тот постоянно продвигается к этой фундаментальной необходимости нашего рождения в космосе через сосредоточенную любовь и почитание, которые делают верховное и универсальное Божество единственным смыслом его жизни – не эгоистическое удовлетворение на земле или в небесных мирах – и единственным смыслом его мысли и видения. Не видеть ничего, кроме Божества, быть каждый миг в союзе с ним, любить его во всех созданиях и находить радость от него во всех вещах есть единственное условие духовного существования такого человека. Видение Бога не отторгает его от жизни и не утрачивает он ничего из полноты жизни, потому что Бог сам становится добровольным подателем всех благ для него, всего, что он получает и имеет внутренне и наружно, yogakemam vahamyaham. Радость небесная и радость земная составляют лишь малую толику его достояния, ибо, по мере его возрастания в Божество, Божество само изливается на него всем светом, силой и радостью бесконечного существования.
Обычная религия представляет собой жертвоприношение отдельным божествам, не являющимся интегральной Божественностью. Гита приводит непосредственные примеры из древней ведической религии, из ее открытого для непосвященных аспекта в том виде, каким он был в те времена; она описывает это внешнее богопочитание как жертвоприношение высшим божествам, anyadevata, богам, или обожествленным Праотцам, или природным силам и духам, devan, pitn, bhutani. Люди обычно посвящают свои жизни и деяния частичным силам или аспектам божественного Существования, какими они их видят или представляют себе, – по большей части силам и аспектам, воплощающим то, что занимает особое место в Природе и в человеке или отражает в глазах людей их собственные человеческие свойства в виде божественно возвышенных символов. Если они делают это с верой, то вера их оправданна, ибо Божество приемлет любой символ, форму или концепцию себя, возникшие в уме верующего, yam yam tanum 'sraddhaya arcati, как сказано в другом месте, и приемлет человека согласно вере его. Всякое искреннее религиозное верование и практика, на самом деле, представляет собой поиск единого верховного и универсального Бога, ибо он всегда является единственным владыкой жертвоприношения и аскезы человека, бесконечным властелином его стараний и устремлений. Сколь незначительной и низкой ни была бы форма богопочитания, сколь ни ограниченно представление о божестве, сколь ни скупы дары, вера, усилия проникнуть за завесу поклонения собственному эго и ограничений материальной Природы, все равно оно образует нить связи между человеческой душой и Всеобщей Душой и вызывает отклик. Однако отклик, плод почитания и жертвования, зависит от знания, веры и труда, не может превысить их ограниченность, поэтому с точки зрения великого знания Бога, которое единственно дает полную истину бытия и становления, это жертвование не приносится согласно истинному, высокому закону жертвоприношения. Оно не опирается на знание верховного Божества в его интегральном существовании и на истинные принципы его самопроявления, связывая себя с внешними и неполными обликами – na mam abhijananti tattvena. Поэтому такое жертвоприношение весьма ограниченно в своей цели, как правило, эгоистично в своей мотивации, неполно и ошибочно в действии и жертвовании, yajanti avidhipurvakam. Всеобъемлющее видение Божества есть условие для всеобъемлющей сознательной самоотдачи; остальное относится к вещам, которые неполны и частичны, и должно отпасть и возвратиться, чтобы увеличиться в более великом поиске и расширенном опыте познания Бога. Но следовать исключительно и абсолютно за верховным и универсальным Божеством – значит обрести все знание и результаты, которые даются иными путями, без ограниченности одним лишь аспектом, но находя его истину во всех аспектах. Это движение охватывает все формы божественного бытия на пути к верховному Пурушоттаме.
Эта абсолютная самоотдача, целеустремленное препоручение себя Богу есть то боголюбие, которое Гита делает венцом своего синтеза. Все действия и усилия это боголюбие превращает в приношение всевышнему и универсальному Божеству. «Все, что ты делаешь, все, чем наслаждаешься, все, что приносишь в жертву, всю энергию Тапасьи, душевной воли или усилия, что ты прилагаешь, – все сделай приношением Мне». Здесь самое малое, незначительнейшее обстоятельство жизни, скромнейший дар себя или своего достояния, малейшее действие приобретает божественный смысл и становится приемлемым приношением для Божества, которое делает это способом овладения душой и жизнью того, кто любит Бога. Тогда исчезают различия, вносимые желанием и эго. И поскольку у человека больше нет желания получать хорошие результаты от своих поступков, нет страха перед результатами неудачными – любой результат отдается Всевышнему, кому вовеки принадлежат все труды и все их результаты, то нет больше и порабощенности. Ибо при абсолютном отказе от себя все эгоистические желания исчезают из его сердца и появляется совершенное единство между Божеством и отдельной душой через ее внутреннюю отрешенность от своей обособленной жизни. Вся воля, все действие, все результаты отныне принадлежат Богу, работают божественно через очистившуюся и просветленную природу и более не соотносятся с ограниченным личным эго. Конечная природа теперь становится свободным каналом Бесконечного, душа в своем духовном бытии, освобожденная от невежества и ограниченности, возвращается к единству с Вечным. Вечный Бог обитает во всех существованиях: он одинаков во всем и в равной мере является другом, отцом, матерью, творцом, возлюбленным и опорой всех созданий. Он никому не враг и ни одно создание не любит больше остальных, он никого не отбросил, никого не приговорил навечно, никого не предпочел из деспотизма или случайного каприза; все, в конечном счете, равно возвращаются к нему через кружение в незнании. Но только совершенное почитание способно сделать обитание Бога в человеке и человека в Боге делом осознанным, всепоглощающим и совершенным союзом. Любовь ко Всевышнему и полная самоотдача ему представляют собой прямой и короткий путь к этому божественному единению.
Равное Божественное Присутствие во всех нас не требует никаких других предварительных условий, если это интегральное препоручение себя было достигнуто с верой, искренностью и необходимой полнотой. Все имеют доступ к этим вратам, все могут вступить в этот храм: наши земные различия исчезают в доме Того, кто любит всех. Там не отдается предпочтение добродетельному человеку, и грешнику не закрыт путь в Присутствие; вместе могут идти по этому пути брамин, ведущий чистый образ жизни и тщательно соблюдающий закон, и человек вне касты, рожденный из утробы греха и скорби и отвергаемый людьми, и оба могут обрести равный открытый доступ к финальному освобождению и высочайшему обитанию в Вечном. У мужчины и женщины равные права перед Богом, ибо божественный Дух не считается с личностями, с социальными различиями и ограничениями – всякий может идти прямо к нему без посредников и сковывающих условий. Говорит божественный Учитель: «Если даже человек очень дурного поведения обращает ко Мне свою единственную и всепоглощающую любовь, его должно рассматривать как святого, ибо твердая воля стремления в нем есть воля правильная и полная. Он быстро становится душой праведности и обретает вечный покой». Иными словами, воля к полной самоотдаче широко распахивает все врата духа, вызывая в ответ полное нисхождение и отдачу Бога человеку, что сразу же преобразует и уподобляет все в нас закону божественного существования, стремительно перестраивая низшую природу в духовную. Воля к самоотдаче своей силой отбрасывает завесу между Богом и человеком, сводит к нулю все ошибки и уничтожает все препятствия. Те, кто стремятся человеческой силой, усилием знания, или усилием праведности, или усилием тяжелой самодисциплины, возрастают к Вечному со многими трудностями; но когда душа отказывается от своего эго и посвящает свои труды Божеству, Бог сам приходит к нам и берет наше бремя. Невежественному он дает свет божественного знания, страдающему – беспредельную духовную радость и Ананду, слабому – мощь божественной воли, грешнику – освобождение божественной чистоты. Их слабости и неуверенность их человеческой силы не имеют значения. «Это мое слово обещания, – возглашает Арджуне голос Божества, – кто любит Меня, не погибнет». Предшествующие усилия и подготовка, чистота и святость брамина, просвещенная сила царя-мудреца, великого в трудах и в знании, имеют свою ценность, потому что облегчают несовершенному человеческому созданию путь к широте видения и самоотдаче; но даже без подготовки все, кто ищут прибежища в божественном Возлюбленном человека: вайшья, некогда поглощенный одним лишь умножением богатства и трудом производства, шудра, обремененный тысячью суровых ограничений, женщина, запертая и лишенная возможности роста тем тесным кругом, который очерчивает общество вокруг ее саморазвития, и те, papa-yonaya, кому их прошлая карма навязала наихудшие из рождений, отверженные, парии, чандалы – вдруг обнаруживают широко раскрытые врата Бога перед собой. В духовной жизни все наружные различия, которым люди придают такое значение, потому что они с тиранической силой привлекают наружный ум, перестают существовать перед равенством божественного света и широтой всемогущества беспристрастной Силы.
Земной мир, поглощенный двойственностями и прикованный к спешным преходящим заботам часа и минуты, для человека, до тех пор, пока он живет в нем, привязанный к этим вещам, и до тех пор, пока он принимает закон, который они ему навязывают, за закон своей жизни, есть мир борьбы, страдания и скорби. Путь к освобождению в том, чтобы повернуться от внешнего к внутреннему, от видимости, созданной материальной жизнью, которая всегда налагает свое бремя на ум и заточает его в рутине жизни и тела, к божественной Реальности, которая ждет своего проявления через свободу духа. Любовь к миру, маске, должна смениться любовью к Богу, Истине. Стоит познать и объять это тайное и внутреннее Божество, во всем существе и всей жизни произойдет главный взлет и чудесная перемена. Вместо незнания низшей природы, поглощенной своими внешними трудами и видимостями, глазу откроется видение Бога повсюду, единство и универсальность духа. Скорби и муки мира исчезнут в блаженстве Всеблагого; наши слабости, ошибки и грехи сменятся всеобъемлющей и все преобразующей силой, истиной и чистотой Вечного. Соединить ум с божественным сознанием, сделать всю нашу эмоциональную природу единой любовью к Богу везде, сделать все наши труды единым жертвоприношением Властелину миров и все наше поклонение и стремление единым почитанием его и самоотдачей ему, направить все «Я» к Божественному в совершенном союзе – вот путь, ведущий к возвышению из земного в божественное существование. В этом учение Гиты о божественной любви и боголюбии, в котором знание, труды и стремление сердца становятся едины в наивысшем соединении, слиянием всех их расхождений, переплетением всех их нитей, высоким сплавом, широким движением отождествления.
Глава VII. Главное слово Гиты
Теперь мы подошли к самой сердцевине Йоги Гиты, к центру жизни и дыхания учения. Теперь мы ясно видим, что восхождение ограниченной человеческой души, когда она уходит от эго и низшей природы в безмятежное, безмолвное и устойчивое «Я», это лишь первый шаг, начало перемен. Теперь нам понятно, почему Гита вначале уделяет большое внимание Ишваре, Богу в облике человека, который всегда говорит о себе, aham, mam, как о некоем тайном и вездесущем Существе, властелине всех миров и владыке человеческой души, кто более велик, чем даже неизменяемая самосущность, вечно спокойная и неподвижная, не затрагиваемая ни субъективными, ни объективными явлениями природной вселенной.