Шри Рамана Махарши - Весть Истины и Прямой Путь к Себе

Махарши Рамана

«Господь в Сердце каждого существа пребывает,

о Арджуна,

Как на (гончарном) колесе вращая все существа

силой Своей майи»³.

М. Функции тела, включающие необходимость опера­тора, рождены в уме, а поскольку тело есть джа­да, или не чувствующее, то чувствующий управля­ющий необходим. Кришна говорил, что Бог пре­бывает в Сердце как Владыка индивидуальных душ — джив, потому что люди думают, что они являются дживами. На самом деле не сущест­вует ни джив, ни Владыки, внешнего по

отношению к ним, ибо Самость все заключает в СЕБЕ. И экран в кинотеатре, и изображения на нем, зри­тель, актеры, киномеханик, освещение, само здание кинотеатра и все прочее есть ОНА. То, что вы сме­шиваете свою Сущность, Самость с телом, пред­ставляя себя актером, напоминает ситуацию, когда зритель в кинотеатре, вживаясь в фильм, представ­ляет себя актером. Представьте себе актера, у ко­торого вы осведомляетесь, может ли он играть без подмостков! То же самое и в случае с человеком, думающим, что его действия отделены от Самости.

У. С другой стороны, это похоже на приглашение зрителю действовать в кинокартине. Итак, мы должны поз­нать глубокий сон-бодрствование!

М. Действия и состояния всегда соответствуют какой-то определенной точке зрения. Например, ворона, слон и змея — все они используют один орган для двух альтернативных целей. Одним глазом ворона осматривает обе стороны; для слона хобот служит одновременно рукой и носом, а змея одинаково хорошо видит и слышит глазами. Скажете ли вы, что ворона имеет глаз или глаза, а хобот слона является рукой или носом, или назовете глаза змеи ее ушами — это означает одно и то же. Подобно этому для человека, достигшего Само-осознания — джняни, глубокий сон-бодрствование или бодрство­вание-глубокий сон или сновидения-глубокий сон, сновидения-бодрствование — все есть одно и то же состояние.

У. Но мы должны иметь дело с физическим телом в физическом, бодрствующем мире! Если мы глубоко заснем во время работы или попытаемся работать во время сна, то работа пойдет неправильно.

М. Глубокий сон не является неведением, он есть чистое состояние человека, а бодрствование не является знанием, оно — неведение. Есть полное сознание в глубоком сне и полное неведение в бодрствова­нии. Ваша настоящая природа перекрывает оба эти состояния и простирается вне их. Самость пре­восходит как знание, так и неведение. Состояния глубокого сна, сновидений и бодрствования явля­ются лишь формами, проходящими перед Самостью и развивающимися независимо от того, осознаете вы их или нет. Состояние джняни таково, что в нем проходят состояния самадхи, бодрство­вания, сновидений и глубокого сна, подобно тому как волы движутся, останавливаются или распря­гаются в то время, когда пассажир спит. Эти от­веты соответствуют лишь точке зрения невежест­венного — аджняни, так как в противном случае такие вопросы не возникнут.

У. Конечно, они не могут возникнуть у Самости. Кто бы тогда спрашивал? Но, к несчастью, я еще не осо­знал Самость!

М. Это как раз и является препятствием на вашем пути. Вы должны отделаться от идеи, что вы аджня­ни и еще не осознали Самость. Вы есть Самость. Было ли время, когда вы не осознавали эту Са­мость?

У. Итак, мы должны экспериментировать в глубоком сне-бодрствовании... или в фантазии?

М. (Смеется).

У. Я придерживаюсь того мнения, что физическое тело человека, погруженного в самадхи в резуль­тате непрерываемого „созерцания”^* Самости, мо­жет стать по этой причине неподвижным. Оно мо­жет быть активным или нет, но ум, установившийся в таком „созерцании”, не будет затронут движени­ями тела или чувств, не будет и беспокойства ума, являющегося предтечей физической деятельности. В то же время другой человек, возражая, дока­зывает, что физическая деятельность, несомненно, препятствует самадхи или непрерывному „созер­цанию”. Каково мнение Бхагавана? Вы есть жи­вое доказательство моего утверждения.

М. Вы оба правы: вы говорите о сахаджа нирвикаль­па самадхи, а другой — о кевала нирвикальпа самад­хи. В последнем случае ум жив, но погружен в Свет Самости (поскольку в глубоком сне ум находится в темноте неведения), и субъект проводит различие между самадхи и деятельностью после выхода из самадхи. Более того, активность тела, органов позна­ния, жизненных сил, ума и внимание к объектам являются препятствием для устремленного к пости­жению кевала нирвикальпа самадхи.

В сахаджа самадхи, однако, ум растворен в Са­мости и утрачен. Следовательно, различий и пре­пятствий, отмеченных выше, здесь не существу­ет. Активность такого Существа подобна кормле­нию спящего ребенка, воспринимаемому наблюда­телем, но не самим субъектом. Путешественник, глубоко спящий в движущейся повозке, не осоз­нает ее движения, поскольку его ум погружен в темноту. В то же время сахаджа-джняни не осознает своих телесных активностей, ибо его ум мертв, будучи растворен в экстазе Чидананды (Бла­женства Самости).

Для большей ясности различия между глубоким сном, кевала нирвикальпа самадхи и сахаджа нирвикальпа самадхи можно пред­ставить в форме таблицы, как это и сделано, Шри Бхагаваном:

Глубокий

сон

Кевала

нирвикальпа

самадхи

Сахаджа

нирвикальпа

самадхи

(1) Ум жив

(2) погружен в темноту забвения

(1) Ум жив

(2) погружен в Свет

(3) подобен ведру, при­вязанному к веревке и опущенному в во­ду колодца

(4) как ведро вытаски­вается за другой конец веревки, так и ум покидает Свет

(1) Ум мертв

(2) растворен в

Самости

(3) подобен реке, впа­дающей в океан и утрачивающей свою индивидуальность

(4) река не может вер­нуться из океана

У Мудреца, осознавшего Самость, ум полностью разрушен и мертв, но для внешнего наблюдателя Мудрец может казаться обладающим умом, словно мирянин. Следовательно, личность „я” Мудреца имеет только кажущуюся „объективную” „реальность”, а на самом деле это „я” не имеет ни субъективного существования, ни объективной реаль­ности.

II

ТИШИНА И УЕДИНЕНИЕ

У. Является ли обет молчания полезным?

М. Внутренняя Тишина есть само-отдача. И это то же самое, что и жизнь без чувства эго.

У. Необходимо ли уединение для санньяси?

М. Уединение пребывает в уме человеческом. Один мо­жет быть в гуще мира, сохраняя, тем не менее, совершенную безмятежность ума, и такой человек всегда находится в уединении. Другой может жить в лесу, но оказаться все еще не в состоянии управ­лять умом. О таком человеке нельзя сказать, что он уединен. Уединение определяется ориентацией ума: человек, привязанный к мирским вещам, не может достичь уединения, где бы он ни был, а не­привязанный всегда пребывает в уединении.