Схрон под лавиной
Шрифт:
— Джамбек! Уводи эмира. Помоги ему. Мы прикроем!
Джамбека Абалиева Ваха выбрал потому, что Джамбек был самым сильным и выносливым в джамаате бойцом. Он мог бы и на себе унести Далгата Аристотелевича, если бы того в какой-то момент совсем сломала боль.
И все послушались. Их оставалось четверо, они отходили, пятясь и отстреливаясь. И все четверо полегли там же, на пятнадцать шагов выше по склону, чем Герихан Довтмирзаев. Это эмир увидел, обернувшись перед тем, как спрятаться за скалу, которая скрывала вход в пещеру.
— Запрут нас здесь… — предостерег Джамбек.
— А что ты предлагаешь? Под пули идти? — спросил Гаримханов. — Или сдаться хочешь? Иди, они тебя сразу пристрелят, чтобы до суда дело не доводить. Иди, если хочешь, я тебя не держу. Я предупредил только, что на пощаду рассчитывать не стоит…
Джамбек улыбнулся. Он в такой ситуации еще не потерял способность улыбаться.
— Я не про то, эмир. Я подумал, может,
Далгат Аристотелевич посмотрел на каменный язык, сползающий от вершины хребта. Он образовался давно и постоянно грозил мощным камнепадом скатиться в ущелье. Эмир даже запрещал своим людям ходить на этот конец ущелья, потому что камнепад мог свалиться в любую минуту и сделать над могилой бойца каменный холм.
— Жить надоело? — спросил он Джамбека. — Это то же самое, что спецназу сдаться…
Джамбек был тем хорош, что никогда не отличался своеволием, он послушно полез в щель под скалой, из которой можно было пробраться в пещеру. При ширине его груди и плеч протиснуться в узкую щель было проблематично. Но Джамбек протиснулся, оставляя на камнях клочки одежды и даже бороды. Два лоскутка с его камуфлированного бушлата эмир подобрал и сунул в карман. Зачем оставлять следы спецназу? Будут искать — пусть ищут, все равно следов не найдут. Снежный покров, печатающий следы, остался на десять метров ниже, а тот, что выше… — Гаримханов посмотрел и ужаснулся. Прямо над ними висел большой и тяжелый снежный козырек, который в любую секунду мог сорваться. Вид будущей лавины, стоящей, можно сказать, на взводе, заставил Далгата Аристотелевича забыть про боль и быстрее полезть под скалу. Расщелина сначала не хотела его пускать, но скоро признала за своего и расступилась. Чтобы попасть в пещеру, требовалось спрыгнуть с высоты полутора метров. Раньше это казалось эмиру детской забавой, сейчас же только от мысли о прыжке боль резко возобновилась. Хорошо, что Джамбек такой большой и сильный. Он буквально воспринял приказ Вахи и протянул руки, помогая Гаримханову, как ребенка снимая его из расщелины и ставя на ноги…
Фонарик все же остался у него, и это хорошо. Это было отчасти спасением. Старший сержант посветил себе под ноги и спустился на нижний уровень пещерной галереи. Галерея представляла собой каменную трубу диаметром около двух с половиной метров, идущую по длине хребта. На искусственно созданную она не походила. На стенах не видно было следов человеческих орудий труда. Но под ногами, как показалось, земля была утоптана. Кто и когда эту землю утоптал, неизвестно. Но, если кто-то здесь ходил, значит, из пещеры есть выход наружу, нужно только поискать.
Об эмире Гаримханове, банду которого преследовал взвод, старший сержант в этот момент даже не подумал. Все его мысли сводились к одному — как выйти из пещеры, как найти своих товарищей по взводу или же тех, что остались за камнями в засаде. Насколько он успел увидеть, лавина не должна была дойти до этих камней и снести солдат.
Галерея оказалась длинной. Но скоро она все же закончилась и привела старшего сержанта в большой грот. Там он нашел следы старого костра, скорее всего, многолетней давности, и копоть на потолке. Только после этой находки Слава Чухонцев вспомнил об эмире Гаримханове и предположил, что его не смогли найти на склоне только потому, что он через какой-то хорошо замаскированный проход забрался в пещеру. Вполне возможно, что банда даже жила когда-то в этой пещере и только потом вырыла себе на дне ущелья землянки, куда и перебралась. Землянки нашли и взорвали вчера. Банду практически уничтожили сегодня. А эмир с одним из своих сподвижников полез куда-то наверх. И вполне резонно допустить, что он решил спрятаться в прежних своих апартаментах.
Эти мысли старшего сержанта не сильно напугали. Бандитов он не боялся, справедливо считая, что это они должны его бояться. Увидят одного, посчитают, что пришли все. У страха глаза велики. Испугавшись, стрелять не будут, предпочитая оставаться незамеченными, что, возможно, позволит им спастись. Но и ему следует соблюдать повышенную осторожность.
Сказать, что падение в подземную галерею прошло безболезненно, можно было с большой натяжкой. У Славы болело все тело, при каждом шаге что-то скрипело в спине, как у векового старика, с болью в области плеча поднималась левая рука, ныла основательная шишка на голове чуть выше лба, да и легкая головная боль настроения не поднимала. Трудно было смотреть, не поворачивая головы влево — в глазах сразу появлялась боль, и выступали слезы — верный признак сотрясения мозга. Но, видимо, легкого, потому что при сильном сотрясении обязательно присутствует тошнота, а у Славы тошноты вообще не было. Хотя, кажется, слегка поднялась температура — это тоже признак сотрясения мозга. Вроде бы падал не с большой высоты, но упал неожиданно, не управляя своим телом, и вот результат. Тем не менее, взяв себя в руки и сконцентрировавшись усилием воли, Слава почувствовал себя более боеспособным и готовым к любым новым неожиданностям.
Усевшись на камень около много лет назад потухшего костра, Чухонцев задумался. Первое, что он решил предпринять, это попытаться выйти на связь с командиром взвода. Перед тем как остаться в засаде, Слава проверял свою трубку. В аккумуляторе был только ополовиненный заряд, который позволял звонить, но, главное, в правом верхнем углу монитора отчетливо читалась надпись: «Нет сети». В ущелье связи не было, могла ли она появиться в пещере? Но нет, ее по-прежнему не было. Конечно, невозможность связаться с командиром или с кем-то другим не радовала, но и не казалось убийственной. Связь — это вещь страшно капризная. Она может пропасть на самом ровном участке, где нет вроде бы никаких внешних помех, и появиться, когда проходишь между скалами, со всех сторон окруженный камнем.
Что можно предпринять в такой ситуации, в которой Слава оказался? Он начал размышлять.
Если исходить из того, что когда-то пещера и ее галереи и гроты использовались бандитами для постоянного проживания, следовало предположить, что здесь существует несколько входов и выходов. Именно несколько в целях безопасности. И поискать их стоит, чтобы выйти из вынужденного заточения. Но при этом следует не нарваться на эмира Гаримханова. А если все же это произойдет, то дать бой. В своей боевой подготовке старший сержант контрактной службы был уверен. Даже двум бандитам, если не будет какой-то неожиданности, с ним не справиться. Более того, именно боевая подготовка давала возможность Чухонцеву самому создать неожиданность для бандитов, и он очень на это надеялся. На свою отработанную реакцию, на свое умение стрелять не просто так, как стреляют все, а навскидку, от пояса или за спину сразу с разворота, а то и при перевороте по оси в прыжке, что дает стрелку дополнительные гарантии сохранить жизнь. И еще на те занятия, которые проводил старший лейтенант Шахамурзиев и которые старшему сержанту Чухонцеву не очень нравились, потому что он тогда считал их бесполезными с практической точки зрения. Командир взвода завязывал солдатам глаза, крутил их вокруг оси в несколько оборотов, чтобы они потеряли ориентацию, сам садился в специально для этого вырытую щель и закрывался металлическим щитом. Щит выставлялся не для защиты от пуль, а для того, чтобы солдат не угодил ногой в щель и не повредил себе конечности. А сам старший лейтенант через целую систему блоков тащил в десяти метрах от солдата провод с несколькими пустыми консервными банками. Пустые банки хорошо звенят, когда их тащишь по асфальту, особенно, если одна другой касаются. Слава хорошо помнил свое детство, когда пацаны во дворе привязывали всегда к одной и той же машине веревку с пустыми консервными банками. Грохот сильно пугал водителя, их соседа, и это вызывало у мальчишек восторг. Только уже потом, став взрослым, Слава понял, что в игре участвовали не только мальчишки, но и сам хозяин машины. Он наслаждался восторгом хохочущих мальчишек, как они наслаждались его видимым испугом.
Старшему лейтенанту Шахамурзиеву, большому спецу на всякие хитрые тренажеры для подготовки солдат, громкость была не нужна, поэтому банки он привязывал к проволоке на таком расстоянии, что они не задевали друг друга, не гремели, а только иногда позвякивали и скрипели на песке. Звук был слабым. И на этот звук надо было стрелять. Стрельба вслепую мало кому нравилась, тем не менее, давала какой-то навык. И за шесть лет, что старший сержант служил вместе с Багдасаром Давлетбаевичем Шахамурзиевым, навык в слепой стрельбе он приобрел основательный, и сейчас, в темноте пещеры, это может пригодиться. Не зря придумал командир взвода такую тренировку…
Вход привел в галерею, из которой, если пройти вправо, можно попасть в глухой большой грот, в котором изначально джамаат и располагался. Но там было слишком холодно зимой — грот расположен близко к поверхности, и в самые сильные морозы верхние камни покрывались инеем, потому, уже на следующее лето, обследовав пещеру основательнее, люди Гаримханова нашли боковой проход, ведущий далеко вниз, в следующий грот, из которого вело еще несколько галерей в разные стороны. Но чтобы исследовать их, не хватило аккумуляторов для фонариков. Фонарики нужны были не только для постоянного проживания здесь, но и для дела — выйти ночью из ущелья без фонарика было невозможно. Поэтому Вахе приходилось отправляться в далекое село к родственникам. В ближних селах моджахедов Гаримханова не поддерживали. Здесь жили люди из других тейпов, они приходились дальней родней тейпу Кадырова. В этих селах даже появляться было опасно, потому что всегда была вероятность нарваться на автоматную очередь. Такое однажды случилось. Хорошо, что весь джамаат был в сборе и рядом. Потеряв двоих, джамаат вошел в село, расстрелял людей, забывших, что такое гостеприимство, и сжег их дом. Заодно еще два дома сгорело. Больше в ближние села эмир Гаримханов не совался без особой надобности…