Штабс-капитан Круглов
Шрифт:
– Хватит. – Угрюмо буркнул ротмистр. – Все правильно говоришь. Впрочем никакого секрета и нет. Все дело в зоркости. Логично. Хотя, признаюсь, не ожидал от столь юного человека этакой наблюдательности.
– Верно отметили. Служил в приграничной страже… Хунхузов гонял, контрабандистов, спиртоносов. Грозой их считался на всем Приамурском крае. …А как Мария Петровна в прошлом году умерла. На пароходе из гостей… возвращалась голубушка, а тут хунхузы. Признал кто-то в ней супругу мою. Там и порешили.
Похоронил я ее и со службы ушел. Не смог больше по закону то… – Ротмистр с некоторой досадой прикусил ус, и щелкнул пальцами. – Разбередили вы, молодой человек, рану… – Что до службы нынешней, тоже в точку… отдел мой шпионскими делами заведует… По мере сил стараюсь с этой напастью бороться.
Да вы не моргайте так. – Обратил Михайлов внимание на то, как изменилось лицо Круглова при этих словах. – Никто вас за шпиона не держит. Пустое. Японцы куда более грубо работают. Да им китайцев хватает. Они вообще себя здесь, словно у себя дома чувствуют.
– Отчего? – Сергей, чувствуя неловкость за свою невольную проницательность, поспешил увести разговор в другую плоскость.
– А кому с ними воевать? Я да еще три калеки. Вот и весь полк… – Ротмистр поперхнулся. – Послушайте, как это вам удалось? Вместо того, чтобы допрос снимать, я вам сам душу раскрываю?
– Василий Степанович…- Круглов взглянул на сидящего перед ним офицера с искренней симпатией. – Честно скажу, иной раз сам удивляюсь. Последние дни словно не я а кто-то другой… Лет на сто мудрее и опытнее. Не понимаю. Впрочем… если никаких претензий ко мне не имеется, скажите, когда я смогу продолжить путешествие к месту будущей службы?
Ротмистр придавил окурок в, покрытой глубокой патиной, исполненной в виде раскинувшего крылья орла, пепельнице. Аккуратно повернул массивную вещицу, возвращая ее на положенное место, и вдруг резко, почти без замаха швырнул ее в лицо сидящего напротив Сергея.
Увернуться от летящего в лицо снаряда оказалось весьма непросто. Однако тело отозвалось на внезапную угрозу вовсе без участия сознания. Круглов неуловимо дернул голову в сторону, и неуловимым, стремительным жестом перехватил кусок бронзы.
– Василь Степанович, неужто так на слова мои осерчал? – Позабыв от неожиданности об этикете, озадаченно спросил он, опуская орла на стол.
Ответил Михайлов не сразу. – Если б кто ранее сказал, не поверил. А теперь точно верю. Семерых – запросто. Верю…
– Хорошо, но теперь-то я свободен? – Уже с досадой поинтересовался Сергей.
А вот теперь ты юноша не торопись. – Развел губы в улыбке ротмистр. – Будет у меня к тебе, господин вольноопределяющийся, серьезный, государственный разговор…
– Не буду ходить кругами. – Ротмистр вновь щелкнул застежкой своего матерого портсигара, вынимая новую папироску. – Предлагаю вам поступить на службу. В качестве секретного сотрудника…
Заметив, как вытянулось лицо слушателя, Михайлов поднял ладонь. – Не торопитесь спешить с ответом. Лучше выслушайте… Никто не предлагает вам сударь доносить на своих товарищей. Суть в следующем. Если вы меня внимательно слушали, то могли понять, что служба, которую я возглавляю, имеет несколько иное назначение: Противодействие шпионской и разведывательной деятельности… В первую очередь со стороны японского генерального штаба.
Вы даже не представляете, насколько высока осведомленность японцев – каждый мало-мальски значительный фактор из военной жизни крепости немедленно становился их достоянием, а нередко и печатается на другой же день в японских газетах.
Существует чрезвычайно искусно функционирующая сеть японского шпионажа.
Если говорить общё, то она охватывает весь Дальний Восток. Тут все – и офицеры Генерального штаба, не брезгующие содержать публичные дома, заниматься ремеслами и исполнять лакейские и поварские обязанности у наших офицеров; и чрезвычайно полная и остроумная рекогносцировка..
– А как вам, к примеру, такой факт? – Ротмистр взмахнул листком. – В донесениях указывается даже количество мешков зерна в том или ином дворе крестьянского хозяйства. Я уже молчу о картах и схемах подступов к крепости, и многочисленных съемках всех позиций.
Полиция сбилась с ног, задерживая шпионов во время работы; кого тут только не было – и фельдшера, и китайские фокусники, и знахари, и купцы, и бродячие музыканты… Да что там… к делу привлечены даже иностранные торговые фирмы, военные и коммерческие агенты Америки, Англии и Китая, китайские и корейские купцы, содержатели китайских публичных домов, хунхузы, отдельные китайцы и корейцы.
Михайлов оборвал страстный монолог, и в раздражении ткнул зажатый в пальцах окурок в многострадальную пепельницу.
– Не думайте, что это некие откровения. О таком положении знают почти все из местных… скажем так официальных лиц. А некоторые и сами не прочь заработать на этом, и смею заверить, речь идет не о простых обывателях. Фигуры весьма и весьма высокопоставленные…
Сергей недоверчиво глянул на расстроенное лицо ротмистра.
– Да, да… Взять к примеру последнее дело. Полковник Ж…. Будучи главным инженером, часто был и главным подрядчиком), при нем украли из строительного управления крепости планы фортов и батарей;
Я опрашивал его в качестве свидетеля… – Хранение секретных документов было ниже всякой критики… Был в связи с японским консулом X… Пользовался неограниченной властью. Обладатель ныне многомиллионного состояния.
Да что там… При нахождении в крепости я сам приобрел за деньги последний план телеграфных и телефонных сообщений. – Ротмистр вновь кивнул на стопку бумаг.
И так во всем…
А вот последние сведения… Японский коммерческий агент Казаками, которого я подозревал в связях с многими нашими офицерами спешно выехал на родину. На следующий день я провел обыск в его доме. И что вы думаете? В клочках старых газет случайно был найден телеграфный бланк с пометками карандашей на английском языке: новые форты -- 12 тысяч рублей; минные заграждения 8 тысяч рублей; батареи 16 тысяч, подробная дислокация Владивостокского гарнизона 3 т. и т. д. всего на сумму 69 тысяч рублей.