Штангист: Назад в СССР. Том 2

Март Артём

— Вова, — шепнул мне Сережа. — А вдруг он тут тебя выиграет?

— Давай я против него, — проговорил Артемий полушепотом. — У меня приседания за семьдесят. Он столько не жизнь не сядет. По нему ж видно.

— Коней на переправе не меняют, — сказал я серьезно. А потом обратился к Диме: — а что это ты решаешь, в каком упражнении будет проходка, а? Трусишь на толчок идти?

— Я трушу? — Возмутился он. — Да говорю ж, знаю я, что ты хитрый! Приседания будут честнее!

— А я так не считаю. Мы с

тобой штангисты, а не кони-тяжеловесы. Нам надо и в технике состязаться, а не только в грузоподъемности.

— Приседания, и точка! — Заносчиво задрал подбородок Дима.

Когда я решительно пошел к мальчишке, все удивились. Ребята, что стояли за ним, даже с места сдвинулись, подступили к Диме ближе, решив, что я собрался драться.

Сережа с Артемием и Игнатом тоже не мешкали, пошли следом за мной, чтобы поддержать, если завертится.

— Тогда так, — я протянул нахмурившемуся Диме кулачок. — Давай камень, ножницы, бумага. Кто выиграет — выбирает упражнение. Согласен? Или все-таки затрусишь? На одни только приседания надеешься?

Дима уставился на мою руку, поджал губы в краткой нерешительности.

— А давай, — сказал он вдруг, заглядывая мне в глаза и протягивая свой кулак.

Все в спортзале затихли, наблюдая за нами. Даже те ребята, что сторонились перепалки, заинтересовавшись, бросили разминку и приблизились посмотреть.

— Ну тогда поехали.

Синхронно мы затрясли кулачками, заговорили хором:

— Камень, ножницы, бумага. Цу-е-фа!

Глава 7

— Цу-е-фа! — Выкрикнули мы хором.

Дима ухмыльнулся, видя, как его ножницы режут мою бумагу.

— Ну, не повезло, — пожал он плечами беззлобно. — Значит, будет у нас проходка на приседания.

— Да трех раз! — Вмешался вдруг Матвей. — Играть надо до трех раз!

— Такого уговора не было, — решительно ответил ему Дима. — Надо заранее правила обговаривать.

— Я всегда до трех раз играю! Так выходит честнее!

— Тихо ты, Матвей, — обернулся я к обритому мальчишке. — Дима верно говорит: у нас не было уговора, чтобы играть до трех раз.

Матвей было, сначала удивился моим словам, потом хмуро вздохнул.

— А я всегда играю до трех раз, — пробурчал он себе под нос.

— Ничего страшного, — по-доброму улыбнулся я ему. — Приседания так приседания.

Мы пошли к одной из стоек для приседаний. Лежал на ней старый стершийся гриф, который был теперь слишком скользкий для рывка или толчка, и его перенесли сюда, не переживая, что износившаяся насечка сотрется о стойки и спины тренирующихся.

— Как и договаривались, — начал я, когда ребята окружили нас с Димой широким полукольцом. — Начинаем с разметочных. Потом будем добавлять.

— А кто первый садится? — Спросил Дима.

Улыбнувшись,

я снова протянул ему кулак. Мы с Димой вновь сыграли в камень, ножницы, бумага, но на этот раз моя взяла. Выкинув ножницы, я затупил его камень.

— Повезло, — сказал он все также добродушно, а потом уколол: — жаль, что повезло только сейчас.

— Ничего. Будешь догоняющим, — не остался я в долгу.

Дима натянуто улыбнулся и покивал. Отправился к своим и попросил дать гимнастический пояс. Стал затягивать его на талии.

— Зря ты не стал упираться в цу-е-фа, — шепнул мне Артемий, когда я тоже принялся надевать отцовский пояс.

— Он бы мог не согласиться, — пояснил я. — тогда у нас началась бы не проходка, а споры, как нам на цу-е-фа играть.

— А если не сядешь сколько надо? — Нахмурил он свое правильных черт лицо.

— Сяду. Выложусь на полную, но сяду.

Первые подходы были не очень интересные. Мы начали с двадцатки, потом переместились на двадцать пять и тридцать пять килограммов. Следующими были сорок, которые мы, впрочем, тоже преодолели.

Ребята, видя первоначальную рутину проходки, даже стали терять интерес: кто-то возвращался к разминке, другие уходили ждать тренера. Некоторые стали подходить к первым упражнениям из своих тетрадей для тренировки.

— Плохо дело, — обратился ко мне озабоченный Сережа, когда мы с Димой отдыхали между подходами.

— Чего?

— Никто почти не смотрит. Все разошлись. Неинтересно им стало. Так, никто и не увидит, кто из вас победит… — Сергей замялся. — Вернее, не увидит, как ты Димку сделаешь.

Я окинул спортзал взглядом. Задумался, как вернуть их внимание. А потом шепнул Сереже:

— Тут ты прав. Надо их внимание вернуть. И сейчас, я расскажу, как это сделать.

— Как? — Удивился Сережа.

— Очень просто. Только надо, чтобы ты с Артемием и Матвеем мне в этом помогли. Смотрите, что вы сделаете.

После я принялся шептать Сереже на ухо, а тот, внимательно прислушавшись, закивал.

— А точно поможет?

— Еще как, — сказал я.

— Но, Вов, если мы всем это расскажем, а потом ты не выиграешь, тебя вся группа станет считать хвастуном и вруном.

— Я понимаю. Потому проигрывать мне никак нельзя.

Сережа внимательно посмотрел мне в глаза. Потом решительно кивнул.

— Хорошо. Сейчас пацанам все объясню.

— Вова! — Крикнул Дима, — ну че, давай подходить?

Кивнув Диме, я пошел к стойке.

* * *

Рыков очень боялся возвращаться в свою квартиру, но другого выхода не видел. Из вещей у него с собой были только расческа, бритвенные принадлежности, спортивный костюм с курткой да белье на смену. А в бега с таким скромным скарбом подаваться он не хотел.