Шторм из тени
Шрифт:
— Ну и что? — потребовала Квотермейн.
— То, что они не настолько глупы, чтобы передать нам информацию, которая явно сфальсифицирована, — сказал он с преувеличенным терпением. — Достаточно легко предъявить выборочные данные, особенно для пиар–кампании, и я уверен, что они очень хорошо знают об этом. Но из того, что Иннокентий сказал нам, следует, что они, похоже, дали нам все файлы с сенсоров, от начала до конца, и полный лог подлинного общения Бинга с манти, когда они прибыли в Новую Тоскану. Они не сделали бы этого, если бы они не знали, что записи сенсоров наших людей и логи комов в конечном счете будут подтверждать ту же информацию. Не тогда, когда есть какая–либо вероятность того, что информация собирается утечь к новостникам.
— Наверное,
— Что же это? — нахмурился Абруцци.
— Тот факт, что они еще не передали это новостникам, — объяснил МакАртни. — Из их ноты, очевидно, что они злы как черт, и, откровенно говоря, если данные точны, я был бы таким же на их месте. Так почему бы не обратиться прямо к средствам массовой информации и попытаться надавить на нас?
— На самом деле, — сказал Колокольцев, — я думаю, что то, что они не сделали этого, может быть слегка обнадеживающим знаком во всем этом проклятом беспорядке. Как бы сердито их нота ни звучала, они, очевидно, изогнулись назад, чтобы избежать дальнейшего разжигания ситуации.
— Вы, наверное, правы, — сказал Абруцци. — Конечно, вопрос в том, почему они, возможно, пытаются избежать этого.
— Ха! — неприятно фыркнула Квотермейн. — Я думаю, что это, вероятно, достаточно просто, Малахай. Они обвиняют адмирала ФСЛ в уничтожении трех своих кораблей, и они требуют объяснений,»ответственности», и — косвенно, по крайней мере — репараций. Они не хотят предавать гласности что–то такого рода.
— Для тех, кто не «хотят предавать гласности», они, кажется, вполне готовы подтолкнуть обстоятельства, — указал МакАртни. — Или вы немного пропустили об этом их адмирале, что они отправили в Новую Тоскану?
— Нет, я не пропустила этого, Натан. — Квотермейн и МакАртни и в лучшие времена никогда по–настоящему не заботились о чувствах друг друга, и улыбка, которую она подарила ему была достаточно тонкой, чтобы разорвать его дыхательное горло. — Но я также заметила, что они послали только шесть из своих линейных крейсеров, в то время как Бинг имеет тринадцать. Вы искренне верите, что они настолько глупы, чтобы думать, что соларианский флаг–офицер покорно сдастся силе, которую он превосходит два к одному?
Она снова фыркнул, более неприятно, чем раньше, и МакАртни покачал головой.
— Я не знаю, так это или нет, Омосупе. Но я знаю, что сам факт того, что они посылают одного из своих адмиралов настоять на выдаче, что, очевидно, является требованием, а не просьбой, к соларианскому оперативному соединению, собирается поднять ставки на все вокруг. Если Бинг уже открыл огонь по их военным кораблям, и если они посылают еще больше военных кораблей в район, чтобы настоять на требованиях против него, то они точно готовы к эскалации3. Или рисковать эскалацией, по крайней мере. И как они указали в своей ноте то, что Бинг уже сделал, безусловно, может быть истолковано как акт войны. Если они уже перевели стрелки на нас, и если они готовы рисковать эскалацией, то я бы сказал, что я не вижу никаких оснований предполагать, что они не готовы, в конце концов, увидеть все это попавшим в факсы.
Выражение его лица было непривычно серьезным, понял Колокольцев. Опять же, он, на данный момент, может быть немного чрезмерно испугался выстрелов. На самом деле, Колокольцев ощутил немного мстительное удовлетворение от мысли, что МакАртни мог чувствовать определенную степень… тревоги. Насколько Колокольцев был озабочен тем, что Управление Пограничной Безопасности перешло под руководство министерства иностранных дел, так как он потратил много времени на дела звездных систем, которые, только пока, не были официально входящими в состав Лиги. К сожалению, Министерство иностранных дел проиграло эту борьбу давным–давно, и УПБ официально входила в состав Министерства внутренних дел. Он мог видеть логику, даже если не очень–то заботился о ней, так как Жандармерия — которая также является частью Министерства внутренних дел —
И, по мнению Иннокентия Колокольцева, в этот момент это не обязательно было так уж плохо, учитывая возрастающий ажиотаж о деле в Монике. Что теперь, когда он думал об этом, наверное, тоже помогло объяснить, почему Квотермейн ссала еще больше, чем обычно туда, где была замешана Мантикора. Откровения о «Технодайне» и его сговоре с Мезой разгорячили и обеспокоили было довольно многих ее коллег в министерстве торговли. Генеральный прокурор Брангвейн Ронэйн на самом деле смогла обвинить несколько человек, а это всегда было грязным. В конце концов, никто никогда не знал, когда одно из тех предъявленных обвинений, обернется затруднительными связями своими собственными или других членов своего министерства. Люди в министерстве юстиции будут делать то, что они могут, конечно, но Ронэйн не была действительно острым пером. Всегда существовала большая вероятность, что что–то может проскользнуть мимо нее, или даже уклониться от Абруцци и проделать свой путь в общественные сети передачи данных, с потенциально… неприятными последствиями даже для постоянного старшего заместителя.
Тем не менее, эти случайные бури в чайнике были фактом жизни в Лиге. Они собирались случаться время от времени, и МакАртни и Квотермейн просто придется всосать это и получить вместе с делом.
— Как я уже сказал, — сказал он чуть громче, беря контроль над разговором, — тот факт, что они еще ничего не сообщили новостникам, вероятно, указывает на одну из двух вещей. Либо, как говорит Омосупе, они пытаются избежать любого накачивания водорода в огонь, потому что потенциален взрыв у их лиц, либо они пытаются избежать любого накачивания водорода в огонь, потому что они действительно хотят решить все это дело до того, как вся общественность узнает об этом. На самом деле, эти два варианта не обязательно являются взаимоисключающими, верно?
— Во всяком случае, что–то в этом роде, — ответил МакАртни. — Но если есть другая перестрелка, или если Бинг скажет этому адмиралу Золотой Пик поцеловать его задницу, это может измениться.
— Ой, да ладно, Натан! — фыркнул Абруцци. — Вы знаете, Омосупе и я не всегда сходились во взглядах, но здесь давайте будем реалистами. Очевидно, что Бинг — идиот, согласны? Давайте будем честны между собой. Любой, кто открывает огонь по военным кораблям, просто сидящим на парковочной орбите, даже не имея включенных клиньев, очевидно, является психом, хотя я уверен, что если бы наш хороший друг адмирал Кингсфорд был здесь, он бы нашел какой–то способ, чтобы объяснить все это дело, как совершенно разумное действие. Очевидно, что это, возможно, было виной одного из его друзей из Боевого Флота или родственников, не так ли?
Он выразительно закатил глаза. Малахай Абруцци не находился среди величайших поклонников Флота.
— Но в отличие от Кингсфорда или Раджампета, мы не будем придерживаться того, чтобы защищать действия Бинга, так почему бы нам не пойти дальше и не признать, только между собой, что он переусердствовал и убил кучу манти, которых он не должен был убивать?
Он оглянулся на лица других на мгновение, потом пожал плечами.
— Ладно, итак манти разозлились. Что ж, это, вероятно, не является совсем необоснованным. Но как бы злы они не могут быть, они на самом деле не собираются открывать огонь по соларианскому целевому соединению, которое, как просто указала Омосупе, превышает их два к одному. Таким образом, то, что они на самом деле делают — в основном работают на блеф. Или, что более вероятно, позерствуют. Они могут быть готовы «потребовать», чтобы Бинг ушел в отставку и предстал перед каким–либо следствием манти, но они чертовски хорошо знают, что не получат ничего даже отдаленно напоминающего это. Таким образом то, на что они действительно надеются это то, что Бинг покорно уляжется для их эффективной встряски, а затем выйдут из Новой Тосканы, и будут утверждать, что они «прогнали его из города» за своевольные действия.