Шторм на Ладоге. Полная версия
Шрифт:
Одну из комнат в новой квартире Алексей отделал в нежных бежевых тонах, скорее для женщины, чем для мужчины. И ждал. А вскоре после Пашкиной свадьбы с Кристель и их отъезда в свадебное путешествие в Барселону Алеша отправился в Пулково и купил билет на самолет "Американ эйрлайнс"... Адрес Мэри, Марджори и Кирстен Беркли он нашел в телефонной книге в Арлингтоне.
Кирстен впустила Алексея и, прихватив банку с известкой и кисть, деликатно перешла на другой конец сада, чтобы сестра и Алекс могли поговорить наедине.
Алексей не сразу догадался, почему Марджи не поднялась ему навстречу; белая шаль и плед на ногах маскировали ее живот.
– Хороший район, - Алексей поднялся на крыльцо.
– Наверное, скоро тут все будет в цвету.
– Я думала, ты не захочешь меня видеть... Все выглядело так, словно я закрутила короткий романчик в лесу, а потом слиняла по-английски...
– Я никогда так не думал, - Алеша подошел, чтобы поцеловать ее, - понимал, что у тебя, наверное, есть на то причины. Я очень по тебе соскучился. Как ты жила эти месяцы?
– Нормально. А ты?
– Привыкаю к большому городу. Мой братишка-урбанист взял верх в нашем многолетнем споре. Купил квартиру на Ленсовета...
– Если бы я еще знала, что это такое.
– Улица возле Московского проспекта, одной из главных магистралей... Ты увлекаешься рукоделием?
– Алеша взял с колен девушки крохотный башмачок с помпоном, повертел в руках, перевел взгляд на смущенную Марджи. Теперь он увидел, что шаль и плед прикрывают большой живот.
– Глупо, да?
– Марджи встала. Со спины она выглядела такой же стройной и подтянутой, как всегда.
– Сбежала, как последняя дурочка, и только потом узнала, что беременна.
Алеша поправил шаль на ее плечах:
– Какая ты сейчас красивая.
– Шутишь? Я же неуклюжая, как аляскинский котик!
Мужчина смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Да, это была Марджи, его боевая Синеглазка, но в то же время ее выражение лица стало мягче, женственнее, а голубые глаза лучились теплом. Двигалась она теперь плавно, оберегая будущего ребенка. Заметив, как смотрит на нее Алеша, Марджи смущенно зарозовела и опустила густые ресницы.
Он обнял девушку, и Марджи боком прильнула к нему.
– Я тоже скучала, - сказала она.
Мэри вышла на крыльцо, чтобы позвать дочь в дом. В марте дни еще холодные, а Мэй сейчас никак нельзя мерзнуть и простужаться... И остановилась, увидев дочь в объятиях Алекса Веселова. "Вот все и разрешилось!". Вслух мать сказала:
– Марджи, вам лучше войти в дом. Не держи гостя на пороге.
– Ты права, мама, - кивнула молодая женщина.
– Пойдем домой, Алекс.
*
– Пашка и Кристель звонили из Испании накануне вылета, - рассказывал Алексей, когда они пили чай в уютной гостиной, - у них все хорошо, март в Испании - лучшее время: тепло, но не жарко...
– И на улицах еще туристы задницами не толкаются, - задорно добавила Марджи, полулежа на кушетке.
– Узнаю твой острый язык.
– В моем возрасте люди почти не меняются.
– И все равно ты мне нравишься.
*
Из родильного дома Марджи с новорождённым забирали Кирстен и Алексей. Они приехали заранее, но молодая женщина уже спустилась в вестибюль. На кресле рядом стояла сумка с ее вещами, а Марджи покачивала на руках голубой конверт. На днях она попросила Кирстен принести ей для выписки свои любимые голубые джинсы в обтяжку и короткое пальто-френч. "И не узнаю себя в зеркале без живота!" - смеялась она.
И действительно, в узкой одежде с подчеркнутой талией Марджи казалась непривычно худенькой.
– Смотри, у него карие глаза, - Марджи отогнула уголок кружевной пеленки, показав маленькое личико ребенка. Но мальчик спал, тихонько посапывая, и были видны только его ресницы, густые, пушистые, как у матери.
Алеша чувствовал, как сердце забилось учащенно, словно в юности. Подумать только, что еще год назад ему нравилась жизнь лесного отшельника... А теперь он не представлял себе жизни без Марджи и сына...
– А как вы назовете моего первого племянника?
– обернулась сидящая за рулем Кирстен.
– Мэй?
– обернулся к невесте Алексей.
– Да, я назову его Джеральдом, как папу.
– Согласен. А второму ребёнку имя буду выбирать я...
– Ишь, размечтался, - шутливо возмутилась Марджи.
– А почему бы и нет?
– Хочешь приковать меня к домашнему очагу, Робинзон?!
– Думаю, такой крепкой цепи еще не придумали!
– Вот именно!
*
– Недавно я встретила в парке миссис Уитфилд, нашу бывшую соседку, - рассказывала Марджи по телефону.
– Прошлым летом она собиралась продать дом бывшего мужа, чтобы оплатить операцию... Так вот, сейчас она уже встала на ноги.
– Да, когда к чему-то стремишься всей душой, быстро найдешь правильный путь к цели, - согласилась Кристель.
– Очень рада за Ребекку! А вы приезжаете в августе?
– Да. Как твои дела?
– Прекрасно, а ты?
– Хоть в десант. Ох, опять полечу в пассажирском салоне! Как же мне это надоело!
– Ничего, скоро мы вернемся в кабину пилотов!
– Виргинские Орлицы снова в полете! Кстати, Мейерса отправили на пенсию. Миссис Пинкстон его хорошо обваляла в дегте и перьях! А Ройстона уже так за...ли проверками, что он вот-вот тоже подаст рапорт...
– Да, такой у меня мамик!
– И ты такая же.
– И это неплохо.
ЭПИЛОГ.
Санкт-Петербург. Июнь 2007 года.
Статная русоволосая женщина в голубых джинсах и бежевом замшевом жакете вышла из универсама с двумя пузатыми пакетами. Выглядела она значительно моложе своих 44 лет: стройная, с модной стрижкой и задорным взглядом.
Встретившийся в дверях студент придержал дверь, пропуская женщину, и проводил заинтересованным взглядом.
К ней подбежал коренастый паренек лет 12 в футболке с Человеком-Пауком и джинсах, обрезанных до колен.