Шторм на Ладоге
Шрифт:
– Отвяжись, - Кристель стащила шлем и гневно отшвырнула его и ударила кулаком по штурвалу.
– Вот дрянь!
– Охлади мотор!
– Марджи тоже сняла шлем и осторожно дотронулась до ноющего лба.
– Блин, как такое могло случиться?
– Эй, есть кто живой?
– к самолету уже спешили другие летчики.
– Девчонки, с вами все о-кей?
– Сказала бы я вам, да ругаться не хочу, - пробурчала Марджи.
*
Узнав, что с самолетом работает следственная группа, а пилотов отправили на обследование в госпиталь, Куолен с помощниками и Веселов тихо удалились, стараясь не попасться на глаза сбежавшимся со всего города журналистам.
– Я и не знал, что ты на такое способен, - покачал головой Павел по дороге с аэродрома.
– А если бы они не успели обогнуть тележку?
Эрик равнодушно пожал плечами; это его не заботило.
– И что теперь?
– спросил Веселов.
– Дальше я стану утешителем в беде, и Кристель будет неловко отказать мне, когда я попрошу о помощи. А Марджи не бросит подругу в трудной ситуации. Женщина-рыцарь.
– Только женщины у вас и бывают рыцарями, - Павел прикурил, открыв окно машины.
– А мы заколачиваем деньги, - Эрик открыл мини-бар.
– Выпьешь? За успех?
– С удовольствием. Только не твой любимый "баккарди", а немного "Белой лошади". Настоящий виски не сравнить с тем пойлом, которое у нас выдают за импортный напиток.
*
В медпункте у Кристель констатировали вывих плеча и растяжение икроножных связок. У Марджи - сотрясение мозга средней тяжести и трещины на трех ребрах, одну даже сначала приняли за перелом.
После процедур девушкам сделали обезболивающий, противостолбнячный и успокаивающий уколы, и, не смотря на их заверения, что все в порядке, оставили в больнице. Следователь хотел сразу побеседовать с ними, но командир воинской части убедил его подождать до утра. А следователю было, о чем расспрашивать пилотов, когда он нашел под сиденьем термос из-под кофе. Да и полковник Мейерс хмурился, потирая лоб и думая: то ли это какая-то чертовщина, то ли Афганистан, Ирак и Гудермес перепахали Орлиц сильнее, чем казалось. Но до сих пор никаких диких выходок за ними не водилось. Даже неугомонная Беркли дальше пререканий и крепких высказываний не заходила. А уж Пинкстон всегда была образцом дисциплины...
*
Несмотря на обезболивающий и успокоительный уколы, Марджи не могла заснуть в больничной палате. То, что случилось на шоу, казалось ей кошмарным сном. И она не понимала, как это могло произойти.
Болела голова, слегка поташнивало, плотная повязка под рубашкой давила грудную клетку, но хуже всего было на душе. Марджи не могла понять, как в механизме оказался кофе. Но, похоже, на базе думают, что один из пилотов поставил термос на приборную доску и он опрокинулся. И косо смотрят на нее. Даже Кристель, когда Марджи попыталась перед сном в палате поговорить с ней. Подруга буркнула, что хочет спать, и отвернулась к стене. Это было для Марджи, как лимонный сок на ссадину. "Она знает меня столько лет, и тоже не доверяет?! Думает, что я идиотка, испортившая самолет?".
Марджи выбралась из постели, набросила халат, сунула ноги в тапочки и нащупала в кармане пачку сигарет и зажигалку. Вообще-то врач настоятельно не советовал курить после уколов, но девушка чувствовала, что ей необходима сигарета. "Или обо мне думают, что я нарочно вывела из строя радиосвязь? Как на нас смотрели, когда мы шли в палату! Как сквозь строй прогнали!", - тихонько, чтобы не разбудить Кристель, Марджи вышла в выкрашенный казенной серой краской и залитый светом галогеновых ламп коридор.
В курилке стояли двое младших офицеров. При виде Марджи они резко оборвали беседу и напряженно молчали, пока она прикуривала.
От сигареты к горлу подступил мучительный спазм, в виски снова ударила боль. Испугавшись, что не успеет сдержаться, девушка бросила сигарету в пепельницу и выскочила вон.
Когда тошнота утихла, Марджи долго плескала в лицо водой и полоскала рот над раковиной.
Хлопнула дверь, и в умывальню вошли две сменившиеся с дежурства охранницы, Лилия и Джеми. Умывальная была разделена пластиковой перегородкой, и девушки с порога не видели Марджи. Они говорили все о том же шоу.
– Пришлось вызывать еще один тягач потому, что самолет увяз по самое брюхо, - на ходу договаривала Лилия, могучая блондинка с прокуренным голосом, - думали, что или тягач порвет, или самолет развалится. Они его в самое месиво загнали.
Зажурчала вода.
– Забор завалили, машины расплющили, - подхватила такая же необъятная мулатка Джеми.
– Еще хорошо, что никого не угробили. А мороженщик! Вот не повезло парню!
– А что с ним? Выглядел он плоховато.
– Увезли по "Скорой", сердечный приступ. Слабоваты стали мужики!
– А они уже давно никуда не годятся, - заржала Лилия.
– Нет, ну я такого даже от Беркли не ожидала. У нее что, крыша поехала?
– Мнит себя пупом земли, - сообщила Джеми, умываясь, - думает, ей все с рук сойдет, вся на понтах, командиров в грош не ставит. Тоже мне, Деми Мур!
– На Деми Мур она похожа так же, как Стэн - на Эрролла Флинна!
– хихикнула Лилия.
Тут обе девицы так и зашлись хохотом. И Джеми жестко сказала:
– А может, она нарочно это устроила. С этой чокнутой станется.
– Да ты что? Она же самолеты языком мыть готова, - усомниласьее подруга, - они ей заменяют мужиков.
– Может, ей показалось, что это будет очень забавной шуткой, сорвать полеты, - припечатала Джеми.
– Бедная Пинкстон, для нее эта авария была как нож в спину. На ней лица не было. Если Беркли нарочно испортила самолет, то с такими друзьями и врагов не надо!