Шторм-вор
Шрифт:
– Ты что-то сделал, да? – спросила она. – Турпан, что ты натворил?
Он с деланным безразличием пожал плечами. Как будто от его равнодушного вида неприятности станут меньше!..
– Я кое-что взял себе.
– Ты… что?! – вскрикнула Моа. Турпан свирепо взглянул на нее, и она понизила голос до шепота.
– Ты что-то взял? Из сундучка? Он кивнул.
– Я думал, она не заметит. Я думал, она не знает, что оно там было.
– Ох, Турпан… – выдавила Моа, ей не хватило слов, чтобы выразить всю бурю охвативших ее чувств.
Ей показалась,
Они ушли с площади и углубились в путаницу узких переулков, примыкающих к набережной канала. По дороге Турпан рассказал Моа о своей находке. Гетто, как и весь нынешний Орокос, было построено на остовах старинных зданий Функционального века. Огромные чужеродные сооружения из загадочных материалов возвышались над халупами из кирпича и ржавого железа. Не поддающиеся разрушению мосты из блестящего обсидиана тянулись над грязными дворами, полными мусора. Если когда-то архитектура гетто и была сколько-нибудь упорядочена, то теперь от этой упорядоченности не осталось и следа – вероятностные шторма перемешали все так, что стало трудно отличить, где кончается прошлое и начинается настоящее. Это был многоуровневый лабиринт, который время от времени запутывался еще больше.
– Мы убежим, – в конце концов сказал Турпан. – Это единственный выход. Мы убежим.
– Нет, только не это! – взмолилась Моа. – Может быть, Анья-Джакана и правда просто пугала нас. Давай просто притворимся, будто ничего особенно в той шкатулке не находили! Может, она решит, что ей дали неправильную наводку. Моцги могли перепрятать эту вещицу до того, как мы попали туда. Анья-Джакана ведь не говорила нам, что искать, так как она может винить нас в том, что мы не нашли это?
– Она знала, – ответил Турпан. – Я это понял.
Моа взяла его за локоть, вынудив остановиться.
– Я не хочу бежать. Лучше избавимся от этой штуковины! Просто выбросим, и все!
Турпан бросил на нее взгляд, полный снисходительной жалости. Моа боялась неизвестности. Но она, как и он, понимала: теперь уже не важно, есть у них артефакт или нет. Если Анья-Джакана посчитала, что они ее обокрали, им перережут глотки еще до наступления ночи.
И тогда Турпан решился окончательно. При этом он поймал себя на том, что даже где-то рад случившемуся. Странное возбуждение охватило его.
– Это возможность. Это шанс изменить всю нашу жизнь. – Он заглянул Моа в глаза в надежде увидеть ее одобрение. – Ну признайся, разве тебе самой хочется выбрасывать эту штуковину?
– Все и так изменится, само по себе, Турпан. Все постоянно меняется, надо только уметь ждать.
Он постучал по респиратору.
– Я сам позабочусь о своей удаче, – с горечью сказал он и зашагал дальше.
Моа побрела следом.
А за ними, держась на расстоянии, шел Грач с небольшой шайкой воров. Атаманша послала их вернуть то, что принадлежало ей.
1. 7
Турпан
– Куда мы пойдем? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Турпан. – Пока не знаю.
– Мы не можем уйти, если нам идти некуда! – воскликнула Моа.
– Еще как можем, черт возьми! – огрызнулся он. – Если ты не хочешь поспорить с Аньей-Джаканой.
Девушка несколько мгновений молчала, потом тихо проговорила:
– Я знаю, куда мы можем пойти. Турпан тоже знал. Он просто не хотел в этом признаваться.
– Я знаю, куда мы можем пойти, – повторила она. – Знаю, где мы будем в безопасности, где есть люди, которые нам помогут.
Она не говорила об этом раньше, потому что ждала, чтобы он сказал сам. Турпану нравилось принимать решения, а ей нравилось, что он их принимает. Так им обоим было спокойнее. Турпану необходимо было оставаться главным, а Моа необходим был кто-то главный. Так уж между ними повелось.
– Ладно, – в конце концов сказал он. – Идем в Килатас.
Моа вскочила, бросилась ему на шею и чмокнула в щеку рядом с холодным краем респиратора, закрывавшего рот и нос.
– Я иду домой! – воскликнула она. Турпан резко отстранился. Моа забыла: он не любил, когда прикасаются к его лицу. Она смутилась и тихонько попросила прощения.
– Ничего, – ответил он, отводя глаза.
Ей грустно было видеть Турпана таким. Он стыдился себя, стыдился своего увечья. Не желал примириться с тем, что сделал с ним вероятностный шторм. Как он не понимает: никому не по силам изменить свой жребий! Почему не хочет смириться с судьбой? Можно всю жизнь потратить на то, чтобы выбиться в люди, выбраться из гетто, а потом в один прекрасный день проснуться больным, или превратиться в кошку, или очутиться на другом конце города, откуда нет дороги назад. Так уж устроен мир. Так зачем усложнять себе жизнь, пытаясь грести против течения? Гораздо разумнее расслабиться и ждать, когда удача тебе улыбнется.
Но Турпан не соглашался. Он злился из-за того, что ему приходилось носить респиратор. Он даже не подумал о том, как ему повезло, что в запасах Аньи-Джаканы нашелся этот дыхательный прибор. Атаманша спасла Турпану жизнь, потому что он был хорошим вором. Но этого ему было мало. Он хотел стать прежним. Мечтал прийти к какому-нибудь дорогущему врачу, чтобы тот все исправил. Но ведь у них никогда не будет таких денег, чтобы оплатить операцию, и ни один врач не возьмется лечить изгоя с татуировкой жителя гетто. Турпан хотел разбогатеть, чтобы вернуть то, что отнял у него город.