Шторм. Отмеченный Судьбой
Шрифт:
В глазах Ренаты появился озорной блеск. Она высвободила руку из его цепкой хватки и вдруг стала серьёзной.
– Хочешь совет, Стасик? Если продолжишь играть, ставки поднимутся, и платить придётся по-взрослому. Подумай об этом. Хорошенько подумай.
С этими словами Круглова встала с кровати и, не стесняясь наготы, направилась в ванную.
Александр сидела на лавочке в Сквере Комсомола, где Катя назначила встречу, и смотрел на стайку голубей, клянчивших у прохожих хлеб. Маленькие,
– Привет, – девичий голос отвлёк от размышлений.
Шторм поднял глаза и увидел Катю. Она внимательно изучала его серьёзным взглядом.
– Привет.
– Если бы я не обозначила своё присутствие, ты бы так и сидел.
– А ты давно пришла? – Александр встал со скамейки. – Я немного задумался.
– Оказывается можно вечно смотреть не только на огонь, воду и звёзды, – её лицо озарила улыбка, – но и на гуляющих в парке голубей. Интересно.
– И не говори, – поддержал шутку он. – На самом деле, они очень забавные. Прогуляемся?
Катя кивнула, и они направились по асфальтированной дорожке. Александр шёл рядом, сохраняя дистанцию и стараясь не нарушать её личное пространство. Между ними царило молчание. Ночная беседа, утренний разговор, телефонный звонок – тогда было проще. Может, зря затеял всё это?
– Странно, да?
– Что именно? – покачала головой девушка, глядя перед собой.
– Я попросил о встрече, ты пришла, а мне и сказать нечего.
Катя улыбнулась. Он хоть когда-нибудь общался нормально тет-а-тет? Или всегда всё сводилось к постели?
– Люди о многом разговаривают, Саш: о погоде, о природе…
– Да-да, – перебил её Шторм, – самые актуальные темы, когда ты настолько вежлив, что не можешь отправить человека восвояси.
С её губ сорвался смешок: шутка удалась.
– Знаешь, я много думал, – после короткой паузы продолжил он.
– Вот этим ты меня удивил.
– Серьёзно. Если честно, до сих пор не могу понять, почему ты согласилась прийти. После всего того, что было до Чечни…
– Не хочу говорить об этом, – поспешила сменить неприятную тему Катя. – Если ты позвал меня сюда, чтобы излить душу, то, пожалуйста, не надо. Не надо напоминать о том, что я с таким трудом пыталась забыть. Не надо…
– Надо! – вдруг резко остановился и развернул её к себе Александр.
На лице отразилась паника. Она смотрела на его пальцы, удерживающие предплечье, и не двигалась.
– Прости… Я понимаю, это тяжело, но ты должна знать.
– Зачем?
– Ты должна…
– Зачем? – повторила ещё настойчивее свой вопрос Катя. – Ты тешил своё самолюбие, самоутверждался, получал удовольствие. Всё нормально, правда. Я это пережила.
Каждое слово било словно нож: больно и глубоко. Но она была права. Права во всём.
– Если ты таким образом хочешь отблагодарить за то, что помогла, не нужно. Я бы сделала это независимо от того, раскаялся ты или нет. Хотя соглашусь, искушение бросить тебя было велико.
От
Катя читала смятение в его глазах. Дура! Зачем брякнула это? Меньше всего хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным.
– Ты могла бросить, но не бросила… – прошептал Шторм. – Несмотря ни на что, помогла. Почему?
Час истины настал быстрее, чем думала. И вдруг стало страшно…
– Почему, Кать?
Тишина.
– Почему?
– Потому что, в отличие от тебя, у меня всё же есть честь, – выдохнула она и, развернувшись, пошла прочь.
Вот и поговорили…
– Что это значит? – раздался голос за спиной, но Катя не оборачивалась. – Что это значит?
Не оглядывайся! Иди! По щекам катились слёзы – он не должен их видеть. Зачем вообще нужно было встречаться?.. Секундная слабость в подъезде не изменит того, что между ними произошло. Его страдания и душераздирающее «прости» – всего лишь искушение, происки Судьбы. Ты не справилась, поддалась, и теперь расплачиваешься.
Александр стоял в полной растерянности. Он прекрасно помнил, в каком контексте и когда произнёс те слова, но причём тут это?
– Кать! – наконец бросился за ней. – Подожди, не убегай. Кать!
Соколовская часто дышала, пытаясь справиться с эмоциями. Он не отстанет. Господи, теперь придётся либо отвечать, либо… Однако сбежать не получилось, так как Александр заступил ей дорогу, заставив остановиться.
– Не трогай меня!
– Хорошо, успокойся, – в голосе звучала тревога. – Успокойся, ладно? Я не трогаю тебя. Не трогаю. Только, пожалуйста, не убегай.
Она отвернулась в сторону проезжей части.
– Объясни мне.
Молчание.
– Объясни, слышишь?
– Мне пора домой.
– Объясни, что значили твои слова.
Напряжение росло с каждой секундой. Его глаза прожигали. Боже, дай сил выдержать пытку!
– Что значили твои слова? – не выдержал Шторм, сорвавшись на крик.
Редкие прохожие стали оборачиваться. Катя проглотила ком в горле, вытерев мокрую дорожку на щеке. Медленно, словно в режиме стоп-кадр, она посмотрела на парня. Он ждал, едва сдерживаясь. Его полные огня глаза и её затравленный взгляд. Чего добивается?.. Но отступать было некуда. Вот он, а вот она. Либо говори, либо живи с этим дальше. Секунда – и пустым, будто безжизненным голосом, Соколовская произнесла:
– Мы переспали. Это, по-моему, так называется.
Глава 2.11. Семейные ценности
Глава 2.11. Семейные ценности
Его брови сошлись на переносице, а на лице читалось изумление. Глаза смотрели на неё как на полоумную. Прошло несколько секунд, прежде чем из неподвижного каменного изваяния Александр начал превращаться в живого человека. Он закачал головой, а уголок губы подёрнулся в жалком подобии улыбки:
– Нет.