Шторм
Шрифт:
Повсюду валяются обломки и мусор, мне приходится быть осторожным, чтобы не упасть. Гостиница разрушена лишь наполовину — у неё нет фасада, словно для того, чтобы можно было заглянуть, как в гигантский кукольный дом, снаружи.
Наконец, я поднимаюсь на самый верх и попадаю в тёмный коридор. Чтобы отдышаться, мне приходится прислониться спиной к стене. У меня колет в боку и горят бёдра. К тому же, я кашляю так сильно, что Шторм, благодаря своим супер-чувствам, заранее будет знать о моём появлении, где бы он ни
Хэндиком указывает, что я на месте. Я осторожно открываю приоткрытую дверь и вхожу в комнату. Внешней стены нет, и мне открывается вид на пустыню и захватывающее дух звёздное небо. Лунный свет освещает мебель, в стакане на столе мерцает свеча, рядом стоит тот самый флакончик с таблетками. Комнату более-менее прибрали от пыли и мусора и обставили мебелью бывшей гостиницы. В углу стоят канистра с водой и рюкзак.
Очевидно, Шторм обустроил тут себе жильё — здесь он ночевал, когда не приходил домой.
Тут нет кровати, только широкий матрас, который лежит всего в метре от обрушенной стены. За ним, прямо на самом краю, спиной ко мне стоит Шторм. Он снял футболку и обувь, оставил только джинсы.
Я не издаю ни звука, мой взгляд мечется между ним и матрасом. Это здесь он развлекался с тем парнем по имени Люк? Одной только мысли о том, как они обнажённые валялись на нём, достаточно, чтобы к горлу вновь подступила тошнота.
В голове матраса тоже стоит стакан со свечой, её пламя дрожит. Рядом со стаканом лежит открытая книга. Свистящий вокруг здания ветер перелистывает её страницы взад и вперёд.
— Оставь меня в покое, — вдруг говорит Шторм, не оборачиваясь.
Он стоит так близко к краю, что, боюсь, в любую секунду может сорваться. Тёплый пустынный ветер треплет его волосы и штаны.
— Пожалуйста, отойди от края.
От страха я словно костенею — одно необдуманное движение, и Шторм может упасть.
— Я стою здесь каждый вечер, — отвечает он.
Я осторожно делаю два шага к нему:
— Это место выглядит ненадёжным. Оно может обрушиться.
— Я знаю, — невозмутимо говорит Шторм, по-прежнему стоя ко мне спиной.
Господи, да он же этого ждёт!
— Чёрт возьми, Шторм, я не для того тебя латал, чтобы ты тут же выбросил свою жизнь на помойку!
Он фыркает и опускает голову.
Как можно осторожнее я делаю ещё два шага.
— Я не позволю тебе загубить свою жизнь, когда я сделал всё возможное, чтобы её спасти. Это едва не стоило жизни Айсу! — Если ему наплевать на меня, может быть, он подумает о других.
— Мне жаль, что так получилось с Айсом. — Шторм приседает, и я едва не прыгаю в воздух, но он всего лишь берёт кусок бетона и швыряет его в пустыню. — Тебе не стоило прилагать столько усилий. Это было зря.
Да чтоб тебя!
Я медленно подкрадываюсь ближе.
— Пожалуйста, скажи мне наконец, что с тобой происходит. Поговори со мной!
Депрессия
— Ты вообще имеешь понятие, как я себя чувствую? Ты хоть раз спросил, как я? Ты невероятно эгоистичен!
— Уж лучше ты узнаешь моё истинное лицо сейчас, чем когда будет поздно.
— Да отойди ты оттуда наконец!
Я делаю большой шаг к нему, чтобы отдёрнуть его за плечо, но тут край дома под моими ногами осыпается.
Долю секунды мы смотрим друг на друга, затем у меня вырывается пронзительный крик, и я падаю.
— Марк! — С молниеносной скоростью Шторм хватает меня за руку и становится на колени; моя рука выворачивается вверх, и я чувствую сильное растяжение плечевого сустава.
Но Шторм держит меня.
Я болтаюсь в воздухе на высоте двенадцатого этажа и напуган до смерти.
— Не отпускай меня! — кричу я, как сумасшедший.
Моё растянутое плечо адски болит, я потею, пульс зашкаливает. Ветер раскачивает меня, рвёт на мне одежду и треплет волосы. Мой разум затуманивает паника, я едва могу что-то слышать и видеть.
Подобно шумовым помехам в мои уши проникает голос Шторма:
— Я не отпущу тебя, только перестань дёргаться!
«Ладно, Марк, возьми себя в руки, или ты умрёшь!»
Я сосредотачиваюсь на Шторме, смотрю только на него, стараюсь не думать о том, что внизу меня ждёт смерть.
Шторм хватается другой рукой за стальную балку и напрягает руку, которой держит меня. Ту, что была ранена. Его бицепс вздувается, челюсти сжаты, на лбу проступает пот. Всё это я вижу словно в замедленном темпе. Если он меня отпустит, я умру.
Зрачки Шторма становятся огромными, глаза кажутся почти чёрными; затем он сжимает веки и обнажает зубы. Наши пальцы становятся влажными, весь мой вес приходится на его оперированную сторону. На глазах Шторма выступают слёзы.
Я очень стараюсь не сучить ногами в воздухе, а свободной рукой пытаюсь ухватиться за край дома, но он каждый раз осыпается. Моё дыхание частое, но мне едва хватает воздуха, плечо горит огнём.
Шторм с криком дёргает меня вверх, обхватывает руками и падает вместе со мной спиной на матрас.
Я лежу на нём, наши сердца стучат друг о друга.
Шторм закрывает глаза и крепко прижимает меня к себе. Я слышу свист в его лёгких, и боюсь, что такое напряжение могло ему повредить. Он затратил слишком много сил из-за меня.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— В порядке… — выдыхает он.
— Ты спас меня, — говорю я тихо, пытаясь отдышаться и ощущая, как жжение в плечевом суставе постепенно исчезает.
Моему запястью тоже досталось.
Шторм подмигивает:
— Значит я смог погасить, по крайней мере, часть долга.