Штрафбат. Наказание, искупление
Шрифт:
После прекращения многодневного снегопада и расчистки дорог намечавшееся было наступление, видимо, отменили, и нас снова отвезли, но уже не в Майское, а в соседнее село Городец, хорошо знакомое многим еще по пребыванию нашему в Майском и окрестных селах, ибо расстояние между ними большим не назовешь. Так что многим восстановить старые связи с жителями не составляло трудностей.
Ну, а в общем-то, шел к концу период нашего пребывания в составе 3-й армии генерала Горбатова. Наверное, здесь уместно привести то ли быль, то ли легенду о генерале Горбатове. После взятия Рогачева через уже разбитый и непрочный лед Днепра армейские саперы навели временный деревянный мост. По своей ширине он допускал движение нетяжелой техники только в одну сторону. Поэтому коменданту переправы был передан приказ командарма пропускать
Разозлившись на непослушного коменданта, генерал вдруг огрел его своей всем известной палкой. Реакция майора была мгновенной и неординарной: он резко повернулся и, то ли не признав Горбатова, то ли просто не раздумывая, наотмашь ударил его. Генерал, скорее от неожиданности, потерял равновесие и, проломив невысокие и непрочные перильца моста, упал в снег. Что тут началось! Из машины командующего и сопровождающих его «виллисов» выскочило несколько офицеров. Одни бросились поднимать генерала, другие схватили майора и скрутили ему руки. Генерал, отряхиваясь от снега, подошел к майору, приказал отпустить его и велел принести свою флягу.
Вся армия знала, что их Батя-командующий вообще ни при каких обстоятельствах не пьет спиртного и даже не курит. Об этой своей особенности Александр Васильевич не один раз упоминает в своих мемуарах. Прочитав их, я узнал, что это еще в юности он дал слово никогда не пить, не курить и не сквернословить. Вот его слова о куреве из книги «Годы и войны»: «Сам я никогда не курил, но для особо симпатичных посетителей у меня всегда имелась пачка хороших папирос». Если мне здесь будет позволена некоторая нескромность напомнить о себе рядом с таким общеизвестным командармом, то скажу, что я вот курил всю войну (и даже трубку!) и долгие послевоенные годы. Несколько раз бросал эту вредную привычку, но всегда почти по Марку Твену: «Бросить курить очень легко, по себе знаю. Сто раз бросал». И только более чем через сорок лет по настоятельному требованию медиков бросил навсегда.
Генерал А. В. Горбатов
И помогло мне преодолеть эту многолетнюю тягу к табаку то, что, решившись на этот шаг серьезно, я всем своим сослуживцам и знакомым заявил, что на этот раз бросил окончательно. В моем характере с детства укоренилось правило: не сорить словами и, уж если дал слово, держать его во что бы то ни стало! Примером в этом для меня стал командарм Горбатов, свое слово он всегда твердо держал. Во время войны, когда за отказ от спиртного за дружеским столом его упрекали в некомпанействе, он говорил, что выпьет только в День Победы. И только тогда действительно, как утверждалось в мемуарной литературе, он позволил себе выпить бокал красного вина.
Поэтому распоряжение принести «его флягу» вызвало у наблюдавших эту сцену не меньшее удивление, чем все, что этому предшествовало. Горбатов лично отвинтил с не совсем обыкновенной фляги крышку-стаканчик, наполнил его водкой, поднес ошеломленному майору со словами: «Молодец, майор! Выпей, считай это за мое извинение и личное поощрение. Скольких дураков учил и воспитывал этой палкой, первого умного встретил. Продолжай службу, а за настоящей наградой дело не станет».
Необычная это легенда о генерале Горбатове, но так хотелось верить в ее реальность. А может, это и не легенда вовсе, может, все так и было! Ведь у человека с доброй душой и поступки добрые.
О судьбе легендарного командарма Александра Горбатова, одного из наиболее талантливых полководцев Великой Отечественной, известно не так много. Хотя именно в честь его армии прозвучал первый победный салют летом сорок третьего.
Генерал Горбатов осмеливался иметь свою точку зрения на стратегию ведения войны, несколько раз отказывался выполнять требования Рокоссовского и самого Жукова, когда уже был командармом, если от него требовали класть солдатские жизни ради сомнительного успеха. Победа «любой ценой» была не для него. И Горбатову удавалось брать города, избегая больших потерь, как это было и с Рогачевом. Три года на Колыме научили его ценить жизнь – свою и чужую.
Вот один случай «непослушания», который долгое время ходил у нас тоже как легенда. Сразу же после взятия Рогачева, когда еще не спала эйфория в связи с удачным освобождением Рогачева и захватом плацдармов на Днепре и Друти, командующий фронтом генерал Рокоссовский передал Горбатову приказ продолжать наступление с целью захватить и Бобруйск. Командарм, взвесив все данные, которые ему были доложены разведкой, ответил Рокоссовскому, что это не только не целесообразно, но и не приведет к успеху. Тогда генерал Рокоссовский сам прибыл к Горбатову и еще раз уже лично приказал наступать. В ответ на это командарм снова повторил свои соображения. Комфронта тогда решился на крайнюю меру, не свойственную Рокоссовскому, встал и произнес: «Встать! Смирно! Приказываю немедленно начать наступление на Бобруйск!» Горбатов уже стоя ответил: «Стоять смирно буду. Но армию на погибель, на тот свет не поведу!!!» Командующий фронтом тут же послал докладную в Ставку о невыполнении приказа командармом Горбатовым. Тот в свою очередь через штаб фронта в тот же адрес послал свою докладную о том, что генерал Рокоссовский преступно хочет загубить 3-ю армию.
Тот фильм «Цена Победы. Генерал Горбатов» подтверждает этот факт, ссылаясь на воспоминания жены Горбатова Нины Александровны. Она была свидетельницей этой сцены и, как жена военного, боялась сурового наказания за невыполнение боевого приказа в военное время. Но Ставка и Сталин на обе докладные, видимо зная компетентность Горбатова в боевых делах, никак не среагировали, а через несколько дней обстановка показала правоту Горбатова, и генерал Рокоссовский перед ним извинился.
Я, как и многие, с кем я делился этой легендой, не верили в ее достоверность, зная доброту, справедливость и заботу о солдате генерала Рокоссовского, считали, что на такой шаг он мог пойти только «под давлением сверху». И действительно, он тогда ссылался на директиву Ставки. Эта легенда подчеркивает те качества этих военачальников, за которые и любили их воины.
Уже после войны меня продолжала интересовать необычная легендарность любимого командарма, и я находил все больше подтверждений этому. В марте 1942 года командующий 38-й армией генерал Москаленко К. С. в докладе главнокомандующему Юго-Западного направления маршалу С. К. Тимошенко характеризует действия строптивого комдива Горбатова как «преступные». Горбатов так описывает объяснение, состоявшееся у маршала Тимошенко: «Доведенный оскорблениями до белого каления, в запальчивости я, показывая рукой на командарма, ответил: – Это не командарм, это бесплатное приложение к армии, бесструнная балалайка».
Кстати, личность генерала Москаленко можно характеризовать тем, что в Великой Отечественной войне с 1942 года он командовал 38-й армией, которая не стала ни гвардейской, ни ударной. Поделюсь и моими личными впечатлениями о маршале Москаленко. Когда я проходил службу в 105-й воздушно-десантной дивизии в Московском военном округе, то в качестве замкомдива мне иногда приходилось участвовать в служебных совещаниях, проводимых командующим МВО, которым был тогда маршал Москаленко. Помню случай, когда на одном из таких совещаний он то и дело спрашивал у начштаба округа генерал-полковника