Штрафбат. Наказание, искупление
Шрифт:
Вот несколько фраз из другого документа петровского времени: «Собственноручные Петра Первого Великого для военной битвы правила» «Никто из господ генералов с места баталии прежде уступать не имеет, пока он от своего командира к тому указ не получит. Кто же место свое без указу оставит, или друга выдаст, или бесчестный бег учинит, то оный будет лишен и чести, и живота. И для того как генералам, так и офицерам повелевается, чтоб крепко то солдатам внушали и оных в том удерживали, а хотя б так и случилось, чтоб рядовых было удержать не можно, то генералам и офицерам остаться при тех, кои устоят, хотя конные при пехоте, или пехота при коннице».
К этому, пожалуй, следует добавить
Очевидно, нет необходимости переводить на современный язык этот документ, все предельно ясно. Сравните эти статьи и положения петровского «Устава» со словами сталинского приказа, которые разъясняют причины, вызвавшие такие жесткие меры:
Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования.
Приказ № 227 – один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности. Я, как и многие другие, видел в его содержании и некоторую резкость, и категоричность оценок, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. Приказ этот был настолько убедительным, настолько оказался своевременным и крайне необходимым, что только тайным пособникам или сторонникам гитлеровского нашествия на нашу Родину он мог показаться тогда и кажется сегодня жестоким, бесчеловечным.
Фронтовой корреспондент майор Константин Симонов
Вот как, например, вспоминал Константин Симонов о воздействии этого приказа на сознание людей, говоря о своих личных чувствах:
«Стихи „Если дорог тебе твой дом” были написаны мной под прямым впечатлением июльского приказа Сталина, смысл которого сводился к тому, что отступать дальше некуда, что нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой, или погибнуть… Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком – или перепрыгнуть, или умереть.
Именно это чувство, что выбора нет, что или ты убьешь врага, или он убьет тебя, подтолкнуло меня к столу и буквально заставило написать эти стихи…
Так убей же хоть одного! / Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его, / Столько раз его и убей!»
Так что же особенно жестокого, «бесчеловечного», как любят говорить современные «правдоискатели», было в приказе № 227, кроме того, что «нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой, или погибнуть»?
Маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов во время издания этого приказа только что, как и я, окончил
Мне в связи с этим приходит на память то ли притча, то ли легенда о том, как нерешительность или непринятие нужных, иногда жестких, именно беспощадных мер в критической ситуации, вопреки желаниям всякого рода «советчиков», может привести к непоправимому. В ней рассказывается, как во время крушения поезда молодому человеку зажало ступню между двумя вагонами. А вагон уже горел, и пламя приближалось. Собравшиеся охали, ахали, но помочь бедолаге никто не мог. Вдруг рядом оказался военный с саблей, выхватил ее из ножен и хотел отрубить зажатую и уже размозженную часть ноги. Присутствующие бурно запротестовали и не дали военному «сделать больно» человеку. Так этот «спасенный от боли» и остался, через минуту заживо сгорев вместе с вагоном.
Не похоже ли это на то, что если бы не принять те жесткие меры в нужный момент, о которых так злословят нынче «любители правды», сгорела бы и наша Родина в огне навязанной нам войны? Очень точно выразил мысль большинства фронтовиков бывший офицер-штрафник, полковник в отставке Чернов Николай, персонаж документального фильма «Подвиг по приговору», в котором я тоже принимал участие: «Чтобы судить о штрафных батальонах, надо самому пройти войну, быть военным человеком. На войне идет речь о жизни и смерти всей страны. Штрафбаты созданы своевременно и принесли большую пользу, укрепив дисциплину в армии вообще и предотвратив многие необдуманные поступки военных разных рангов. Считаю, что командир всегда ответственен за дела и поступки своих подчиненных. Я был офицером-штрафником, понес наказание за своих подчиненных, это было уроком и для других».
От имени фронтовиков, от имени погибших на войне штрафников, с которыми вместе сражался на той войне, заявляю, что не могу пройти мимо умышленных искажений истории возникновения и боевых действий штрафных формирований, созданных приказом Сталина «Ни шагу назад!».
Наиболее расхожий миф всех антисталинистов и антисоветчиков возник еще во времена так называемой «хрущевской оттепели». Уже много лет создается и раздувается этот миф о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин умышленно создал штрафные батальоны и роты, чтобы загнать туда побольше воинов и просто уничтожать их в кровавых бойнях. Этот миф, к сожалению, распространяют даже некоторые историки, и писатели, и многие деятели СМИ.
В принципе, любой (настоящий, добросовестный) писатель или сценарист имеет право на вымысел. Плохо, когда этим правом явно злоупотребляют, практически полностью игнорируя историческую правду. Особенно это относится к кинематографу. Не секрет, что современная молодежь читать серьезную литературу, мягко говоря, не любит. Приучили их наши издатели к другим книгам. По данным Российской книжной палаты, в 2011 году самым печатаемым автором у нас была Дарья Донцова (она прочно удерживает первенство уже несколько лет) – 79 изданий за год общим тиражом более 2 млн 200 тысяч экземпляров. В 2013 году у нее вышло 143 наименования книг общим тиражом 2831,5 тысячи экземпляров. За Донцовой идет Татьяна Устинова (55 наименований, 897 тыс. экз.) и Юлия Шилова (64 книги, тираж 891 тыс. экз.). А ведь книга – товар необычный, и издатель должен быть скорее просветителем, чем коммерсантом, даже в нынешней рыночно-денежной России. Куда там мне с реальным описанием действовавшего штрафбата со своими 10 книгами за 10 лет общим тиражом чуть более 70 тыс. экземпляров!