Штрафбаты по обе стороны фронта

Пыхалов Игорь Васильевич

Один из современников, Пауль Гросс, так описывает эту ситуацию в своих мемуарах: «Комендант лагеря получал несказанную радость, когда приглашал к себе в кабинет “болотных зайцев” [73] . Под его письменным столом валялся сытый дог, который, видимо, должен был охранять коменданта. Этого не знал никто. Комендант приветливо, почти по-приятельски спрашивал о ходе исправительных работ. Интересовался, как дела у товарищей. Робкий и запуганный заключённый, всегда осторожно подбиравший слова, дал волю своим мыслям. Внезапно он попросил у коменданта кусок хлеба, лежавший на тарелке на письменном столе. После небольшого промедления мой знакомый, удивлённый

добротой ненавистного всем коменданта, схватил кусок хлеба. Но тут началось что-то непостижимое. Комендант стал изливать свою злость: “Ты свинья, неужели ты полагаешь, что этот хлеб действительно для тебя? Если ты даже взял кусок, то должен отдать его собаке!” К ошарашенному и обескураженному посетителю приблизился рычащий дог, который был готов прыгнуть в любую минуту. Собака обнюхала хлеб, взяла его, положила обратно. Она была очень хорошо натаскана! И снова начался крик: “Видишь, преступник, даже собака не берёт из твоих рук хлеба! А ты хочешь, чтобы я ходатайствовал о твоём помиловании? Пошёл прочь, позорное пятно на победных знамёнах нашего фюрера”. Слёзы отчаяния навернулись на глазах моего приятеля, а кулаки яростно сжались. “Болотный солдат” ни с чем покинул кабинет коменданта».

73

Болотные солдаты или болотные зайцы — обозначение для военных арестантов эмеовских лагерей, которые в том числа занимались осушением местных болот.

Комендант лагеря оценивал в первую очередь поведение заключенного (особую роль играло, получал ли он взыскания, попав в лагерь), его работоспособность и трудовые достижения, срок заключения (чем меньше был срок, тем больше было шансов вернуться в Вермахт), общее впечатление о заключённом. Также немалую роль играло, был ли заключённый осуждён военно-полевым судом в первый раз, или же являлся «рецидивистом». Оценка, которую давал коменданта лагеря, имела решающее значение для удовлетворения ходатайства о помиловании, а стало быть, последующей реабилитации в Вермахте.

Впрочем, его рекомендации не всегда определяли исход дела. Известно несколько случаев, когда комендант лагеря давал вполне положительный отзыв о заключённом, но тому всё равно было отказано в помиловании. Так, например, пребывавший в эмеовских лагерях арестант Эрнст X. в период с сентября 1941-го по июль 1944 года четыре раза ходатайствовал о восстановлении в рядах Вермахта. Комендат каждый раз давал ему положительную оценку, но, тем не менее, каждый раз ходатайство не удовлетворялось. Сейчас сложно установить причины подобных отрицательных решений. С другой стороны, не известно ни одного случая, когда бы было удовлетворено ходатайство заключённого, получившего негативную оценку коменданта лагеря.

В июне 1942 года вышло предписание, что арестанты тюрем Вермахта, прежде чем пройти «испытание фронтом» должны были не менее 6 месяцев провести в эмеовских лагерях.

Если ходатайство о реабилитации было удовлетворено, «испытание фронтом» могло проходить различными способами. Вывшие арестанты могли быть зачислены в так называемую «свободную труппу» или оказать в форте Торгау Зинна. В первом случае «искупление» происходило во время боевых действий, после чего указанное лицо направлялось в состав обыкновенной части Вермахта, как правило, той самой, где раньше нёс службу освобождённый заключённый. В основном это относилось к заключённым, которые в попадали в эмсовские лагеря в первой половине Второй мировой войны.

У значительной части «помилованных» заключённых эмеовских лагерей была другая судьба. Приблизительно 6500 «болотных солдат», прежде чем попасть в военную часть, были направлены из лагерей в форт Торгау, дабы пройти гам проверку на пригодность. После месячного пребывания в форте выносилось решение, соответствуют ли физические и психические данные бывшего заключённого требованиям, предъявляемым к солдатам Вермахта. Такая сложная технология отбора была определена приказом Гитлера, подписанным 21 декабря 1940 года. Если испытуемые не проходили проверки, то их обратно отправляли в лагеря. Если же они всё-таки успешно заканчивали «образование», то вновь признавались военнообязанными, и их тюремное заключение прекращалось.

Эти новобранцы иногда назывались «испытательными стрелками». Всего их насчитывалось не более 6 тысяч человек. Большинство ИЗ них зачислялось в так называемое «испытательное подразделение 500» — тыловую часть, которая поначалу располагалась в Мейнингенс (Тюрингия). В сентябре 1941 гола эту часть перевели в Фульду, в конце 1942 года перебросили под Варшаву, а в 1044 году переместили на территорию Чехии (Брюнн и Ольмутц). В ноябре 1944 года 353 заключённых направились из эмеовских лагерей непосредственно в Брюн в 500-й батальон, миную прохождения испытания в Торгау. Дело в том, что форт был просто-напросто переполнен заключёнными. О последующей судьбе этих «штрафников» ничего не известно.

Опыт 500-го «испытательного подразделения» показался военному командованию вполне удачным. Было принято решение применять его повсеместно. Так возникли 500-е батальоны (500-й, 540-й, 550-й, 560-й, 561-й). После нападения Германии на СССР эти части активно применялись на Восточном фронте. Всего за время войны через них прошло около 80 тысяч человек. К слову сказать, 561-й батальон очень жёстоко дрался под Ленинградом на Синявинских высотах, давшихся Красной Армии крайне дорогой ценой.

Забавно, что немцы отрицали штрафной характер таких соединений. Дня них это были именно «испытательные» части, отличающиеся от частей «особого назначения». Хотя посылали в них всё равно тех же солдат и офицеров, которым грозила тюрьма или лагерь. Просто командир или суд соблаговолили изменить форму наказания. В конце концов, в «испытательные» батальоны стали зачислять за не слишком тяжкие преступления, позволяющие рассчитывать на амнистию или, как было сказано в директиве Гитлера от 2 апреля 1942 года: «оправдать себя на фронте, чтобы заслужит амнистию». Для того чтобы провинившегося вообще рассматривали в качестве кандидатуры для прохождения «испытания фронтом», он должен был быть «служащим Вермахта или, как минимум, военнообязанным»! Последняя фраза указывала на то, что в 500 е батальоны могли зачисляться и заключённые из числа гражданских лиц. Есть сведения, что в «испытательных частях» оказалось несколько таких гражданских, которые попали в лагеря по «военным» статьям.

Но далеко не вес, прошедшие «испытание в форте Торгау» оказывались в 500-х батальонах. Некоторые их них попадали в «испытательное подразделение 999». Поначалу эта часть называлась «африканская бригада 999». Она располагалась в Хойберге, а в 1943 году была переведена в Баумхольдср. В эту часть, как правило, попадали гражданские лица — в основном заключённые концентрационных лагерей. Затем 999-й батальон был превращен в часть «непригодных к воинской службе». Армейское командование начало в скором порядке «ссылать» туда провинившихся солдат. По сути, это были те же самые заключённые, которые попадали под арест из-за каких-то провинностей.

Из Торгау в 999-й батальон прибывали те, кто не был «достоин» оказаться в 500-х батальонах, но, тем не менее, мог послужить Вермахту. Был и другой путь. Некоторую часть 999-го батальона составляли арестанты эмсовских лагерей, которые попадали в эту «испытательную часть» минуя форт Торгау. «Отправная книга» эмсовского лагеря VII с октября 1942 года, то есть с момента формирования 999-х батальонов, содержит записи «помилованы и покидают расположение лагеря для прибытия в подразделение». Только в период с октября 1942 года по февраль 1943 года состоялось 75 «передач» заключённых командованию местного военного округа. В этот период «реабилитация в Вермахте» была самой частой формулировкой для покидавших лагеря. А ещё в 1941 году не было ни единого подобного случая!