Штрафная мразь
Шрифт:
«Цаца какая», – подумал о ней Половков раздражённо, выйдя на крыльцо. Погрузку машины уже заканчивали. Он свернул самокрутку, перекурил, греясь на солнышке. Потом снова зашёл в кадры.
Получил на руки документы.
В кабину побитого «ЗиСа» уселся худощавый интендант с кипой разных накладных в руках и водитель. Он посигналил, и Половков влез в кузов, устроился на ящиках.
Трясло сильно, и он вынужден был держаться за крышу кабины, чтобы не выпасть из кузова. Дорога была разбита колёсами машин, гусеницами танков.
Колонны грузовиков, с пушками на прицепах, гусеничными тягачами и танками шли по дороге в два ряда. Редкие встречные машины ехали по обочине, а то и просто по полю.
Всё это скопище техники ревело, сигналило и гадило выхлопами. От едучего запаха солярки щипало в глазах и носу, першило в горле.
Они прибыли в Зарайск. Водитель остановился на перекрёстке.
– Вам туда, товарищ капитан! – он махнул рукой, указывая направление.
* * *
Штаб отдельной штрафной роты размещался на краю деревни в крепком пятистенке под шиферной крышей. Над его крыльцом висел серый от дождя лист фанеры с чуть проступавшими меловыми буквами: "Хозяйство Перфильева».
Это была фамилия погибшего командира штрафной роты.
Капитан Половков приказал построить роту.
Угрюмого вида старший лейтенант бросил:
– В четыре шеренги, повзводно! Становись!
Тут же команду подхватили:
– Рота строиться. Становись!
Штрафники бежали в строй. Личное оружие держали при себе, и поэтому почти каждый захватил его.
Половков стоял на крыльце и курил, рота строилась в четыре шеренги. Бойцы бросали косые взгляды – что, мол, за капитан объявился?
У Половкова аккуратный вид, все подогнано по росту, подшито, сапоги вычищены.
Покрикивали командиры взводов, выравнивая шеренги, суетились сержанты.
Через минуту старший лейтенант отдал команду:
— Равняйсь! Смирно!
Команда была произнесена очень тихим, несколько сипловатым голосом с двумя ударениями на каждом слове.
Половков сошёл со ступенек крыльца и направился к роте неторопливым шагом, осматривая своё воинство внимательным прищуренным взглядом. Рота несмотря на команду смирно, ждала его не особенно напрягаясь.
Выслушав доклад, пристально оглядел каждого, стоящего в строю.
– Здравствуйте, товарищи бойцы и командиры!
– Здра… Жла… Таащ… Каптан… — Рота ответила не очень громко, и капитан не то закашлялся, не то скривился, прикрыв губы кулаком.
– Я ваш командир роты, капитан Половков. С сегодняшнего дня будем воевать вместе!
Он пошел вдоль строя, делая замечание почти каждому бойцу:
– Где твой противогаз? Почему стоишь в каске, где пилотка? Где вещмешок? Почему расхристан, товарищ боец переменного состава?
Еще несколько раз прошелся вдоль строя, остановился на середине и произнес:
– Слушайте меня внимательно, товарищи бойцы. Мне всё равно, штрафники вы или не штрафники. Кто и за что попал сюда. Но запомните, зарубите каждый у себя на носу, где бы вы ни были, с вами всегда должны быть оружие, патроны и противогаз. На ремне фляга с водой, шинель-скатка, вещевой мешок. У каждого офицера, кроме личного оружия, сумка или планшетка. С этим и строиться. Через пять минут всем стоять в строю. Средним и младшим командирам остаться. Разойдись!
Штрафная рота состояла из постоянного и переменного состава. К переменному составу относились те, которые прибывали в батальон для отбытия наказания за совершенные проступки, то есть штрафники. К постоянному составу относились командиры взводов, взводные агитаторы, старшина роты.
Пятнадцать офицеров. Шестнадцатый был прикомандированным, хотя и состоял в ней на всех видах довольствия. Сначала это был уполномоченный особого отдела НКВД, а с апреля 1943 г. – оперуполномоченный отдела контрразведки «Смерш» – структуры Наркомата обороны.
А также небольшое постоянное ядро из рядовых и младших командиров: старшина роты, писарь – каптенармус, санинструктор и три взводных санитара, водитель грузовика ГАЗ-АА, два ездовых и два повара.
Командиры отделений и помощники командиров взводов частично были из штрафников.
Половков оглядел строй постоянного состава.
Командиры взводов. Обычные фронтовые офицеры. Без гусарского лоска. Работяги войны. Точно такие же взводные агитаторы. Раньше в стрелковых частях их называли политруками.
Обслуживающий персонал- два повара, писарь и два ездовых.
Старшина штрафной роты Ильченко, похожий на всех армейских старшин. С первого взгляда видно, что плут. На рябоватом, морщинистом лице поблескивали глазки битого жизнью и неробкого человека.
У Половкова глаз набитый. Сразу увидел, что старшина этот ушлый и по части того, чтобы что-нибудь достать или выбить ему нет равных. С этим Половкову повезло.
Старшина действительно был дока. Хозяйственный, прижимистый, он имел знакомства во всех тыловых службах и обеспечил штрафную роту всем необходимым.
Пользуясь тем, что штрафная рота в атаку шла первой, ей доставались все более или менее ценные трофеи.
По мере необходимости старшина брал эти трофеи с собой ехал в тыл дивизии.
Тыловики в таких случаях всегда добрели и штрафникам часто перепадали лишняя канистра с водкой, папиросы вместо махорки, вместо банок с перловкой- тушёнку и новое чистое бельё.
Баня в окопах была редкостью и белье приходилось менять часто.
Тоже самое было и со штатным оружием.
У старшины был лишь один существенный недостаток. Вернее два. Брехлив был без меры и передовой боялся как огня. Поэтому старался при малейшей возможности оказаться как можно дальше от окопов.