Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»
Шрифт:
– Это вот, товарищ старший лейтенант… – сбиваясь, проговорил Безбородько, держа флягу в вытянутой руке. – Это от нас с товарищем Кокошиловым… Это значит… спасибо вам большое, что выручили с водой… ну, тогда…
– Ну ты, это… не напрягай тут свое красноречие… – перебил его Аникин. – Выручил и выручил… Не повод, чтоб мяться тут. В следующий раз меня приспичит, и я у тебя воды попрошу. Ведь выручишь, а, Безбородько? Ага, полная?! Правильно, нечего пустую тару передавать…
XVI
Аникин характерным жестом взвесил флягу в руке.
– Так ведь нельзя пустую-то возвращать… товарищ командир… – с готовностью, более уверенным голосом согласился Безбородько.
– Вот и спасибо!.. – проговорил Аникин и принялся откручивать крышку. – Сейчас вот, пока товарищ Липатов супец доведет до логического конца, я чуть глотку промочу. А то у меня от этой гари и копоти в горле, будто в угольной шахте…
Андрей сделал глоток и от неожиданности едва не поперхнулся. Огненно-обжигающее, но душистое, благоухающее виноградом и цветущим весенним садом тепло окатило небо и прошло дальше внутрь. Усилием воли он сдержал рефлексивный порыв и почти ничем не выдал того, что содержимое фляги стало для него сюрпризом. Приятным сюрпризом.
– Хороша водица!.. – крякнув и мотнув головой, веско произнес взводный.
– Это от нас с Кокошиловым вам, товарищ командир! – с готовностью напомнил разулыбавшийся Безбородько.
– С Кокошиловым… Это где ж вы такую водицу на пару с Кокошиловым нацедили? В том же подвальчике? – спросил Аникин, передавая флягу Воронову.
Тот сделал глоток и от неожиданности поморщился и зажмурил глаза.
– Уф… Так это ж коньяк! Хм, и неплохой… – выговорил Воронов, делая еще один, осмысленный, глоток из фляги.
– Не, это мы… – совершенно серьезно ответил Безбородько. – Это товарищ Кокошилов обнаружил… В комнате мы, ну, в квартире когда. По танку били… ну, по «тигру» когда… Товарищ первый номер дал очередь, а там как раз немец из люка вылез. Танкист… Так он его и положил прямо там на башню… А потом смотрит: там в комнате шкаф стоит. Ну, мы дверцу открыли, а там бутылки – какие хошь… Я и не видал таких в жизни. Ну, мы и взяли пару на память…
– Это не из тех ли бутылок Капустин в танк одну запустил? – спросил Липатов, снимая первый котелок и передавая его старшему лейтенанту.
– Та – знатная бутылочка, – кивнул Аникин, чувствуя, как горячая волна расслабляющего тепла стремительно покатилась по рукам и ногам, разливаясь по всему телу. – В той огня побольше будет. Хотя и это – ничего.
– Да… Забористая вещь… – кивнул младший лейтенант Воронов.
Его лицо практически сразу приобрело захмелевший вид. Натощак оно так бывает, да еще плюс усталость. Это вот Липатову все нипочем – хоть тебе маршевый переход в полсотни километров, а потом сразу изнурительный многочасовой бой. Выпьет после этого кружку спирта залпом и только крякнет, да присловье выдохнет: «Хорошо пошла». И ни в одном глазу. Одно слово – сибирская порода.
– Ящичному тоже надо оставить… – протягивая флягу Носенко, проговорил Аникин. – Боец сегодня геройски себя повел… Как думаешь, лейтенант? Эй, лейтенант?
Воронов уже свесил голову на грудь, наклонясь вперед, грозя нырнуть головой в костер. Липатов потянулся, чтобы растормошить младшего лейтенанта, но Аникин остановил своего замкомвзвода.
– Оставь, Липатыч… Лейтенант сегодня намаялся будь здоров. Пусть отдыхает. Только притули его на бок, а то, чего доброго, в костер упадет.
XVII
Липатов аккуратно толкнул Воронова в плечо, и он в той же ссутулившейся позе послушно наклонился на бок, упершись в кирпичную кладку, бывшую еще недавно стеной-перегородкой в комнате.
– Давай, артиллерист, не стесняйся. Заслужил! – подбодрил старший лейтенант ящичного.
Приняв флягу, тот подготовительно выдохнул и, приложившись к горлышку, влил в себя приличную порцию благоухающего содержимого. Затем, взяв секундную паузу, Носенко уткнулся носом в рукав шинели и бодро вернул флягу хозяину.
– Ишь ты… и тут не растерялся! Молодец! Верно действуешь! – похвалил его Липатов, товарищески хлопнув по плечу. – Давай налегай на супец. Знатный получился супец, ничего не скажешь.
– Носенко, если не ошибаюсь? – спросил его Аникин.
– Так точно, товарищ старший лейтенант!.. – отставив котелок и ложку, с набитым ртом пробубнил ящичный.
– Да оставь ты свои «так точно»! – перебил его Аникин. – Звать тебя как, артиллерист?
– Толик… ну, в смысле Анатолий… – ответил парень, уплетая из котелка за обе щеки.
Казалось, что он не в силах остановиться или хотя бы на секунду прервать этот процесс.
– Ты сегодня действительно молодец! И не зря сегодня в штабе роты я младшего лейтенанта поддержал насчет награды. Имеешь награды?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант… – ответил артиллерист.
– Ну вот, к «За отвагу» тебя представят, – кивнул Аникин. – От майора нашего представление побыстрее дойдет, чем от капитана вашего из полка. И еще не факт, что он обещание свое выполнит. Верно, Липатыч?
– Как есть верно… – кивнул замкомвзвода, тоже вовсю приобщаясь к дымящемуся и ароматно пахнувшему из котелка супу. – Парень заслужил. Смело действовал… Молоток, Толик!..
– Так я что… не я один… – стушевавшись, забормотал ящичный. – Все смело. У меня в расчете должность такая. Ящичный я. Подкатила «полуторка» из артснабжения, я бегом выгружаю ящики с боеприпасами. Это моя работа в расчете. И тут как-то… само собой сработало. Товарищ младший лейтенант все время занятия с нами проводил…