Штрафники штурмуют Берлин. «Погребальный костер III Рейха»
Шрифт:
Вражеские самоходчики и не собирались сдаваться. Они оказали ожесточенное сопротивление, ведя огонь сразу из нескольких пистолетов-пулеметов, которыми были вооружены. Особое внимание они уделяли пулемету справа, который, очевидно, особенно им досаждал.
Дважды враги предпринимали попытки закидать огневую точку гранатами. Во время одной из таких попыток, когда русский в танкистском шлемофоне вынужденно высунулся из укрытия во время замаха, Отто показалось, что он подстрелил метателя. Хотя гранату бросить он успел.
После ухнувшего
Пехотинцы русских, стремясь помочь подбитым самоходчикам, обрушили на позиции фольксштурма шквал огня. Сначала из-за угла противоположно стоявшего углового дома показались несколько автоматчиков. Они, используя в качестве укрытия позицию уничтоженного немецкого расчета артиллеристов, открыли ураганный огонь из пулемета и пистолетов-пулеметов.
XXIII
Под прикрытием этого огневого шквала из-за угла высунулся солдат с «панцерфаустом» на плече. Наведя конусообразную гранату на оконные проемы здания, где укрывались фольксштурмовцы, он произвел выстрел. Хаген ощутил, как вздрогнула под воздействием мощного взрыва стена, отгораживающая помещение, в котором он находился, от угловой комнаты, где располагался лейтенант Пиллер и ополченцы.
Хаген схватил стоявший в углу комнаты фаустпатрон Карл-Хайнца. Одним резким движением расправив трубу, он обхватил взведенный фаустпатрон обеими ладонями, уложив хвостовую часть себе на правое плечо. Указательный палец тут же нащупал спусковую кнопку. Хаген не стал возиться с прицелом, по проекции трубы попытавшись выцелить угол здания, возле которого укрылись русские.
Реактивный всполох с шумом вырвался из раструба, шибанув в нос Отто раскаленной, прогорклой вонью жженого пороха.
Отто даже не успел оценить результат произведенного им выстрела, так как в проем ударила автоматная очередь, выпущенная по нему со стороны самоходки.
Хаген так и сидел, с зажатой в руке, бесполезной теперь, воняющей гарью, трубой одноразового ручного гранатомета, когда в коридоре раздался топот шкрябающих по кирпичным осколкам ботинок. Отто даже не успел среагировать, как в комнату вбежал Карл-Хайнц. Он был весь обвешан пулеметными лентами. Они спадали в три или четыре мотка, свисавших и болтавшихся на его худых плечах. В согнутых в локтях руках он сжимал пулемет. Сошки его были откинуты, а из ноздреватого, длинного ствола курился дымок.
XXIV
Карл-Хайнц подбежал к Хагену.
– Герр обершютце, вы ранены?! – криком контуженого закричал он прямо Отто в лицо.
Хаген молча отрицательно мотнул головой.
– Скорее вставайте… – продолжал кричать парнишка. – Надо отходить… Отходить.
Только сейчас Отто заметил, что он был без своей гитлерюгендовской кепки. Рыжая голова его была густо покрыта копотью, как будто его окунули в ведро с мазутом или жидкой смолой.
– Где ты взял пулемет… – первое, что спросил Хаген, поднимаясь.
– Это «МГ-42»… Пулемет обергефрайтера Венка. Он был командиром экипажа бронетранспортера. Их машину сожгла русская артиллерия. Я отыскал только обергефрайтера Венка. Они убили его. И меня чуть не убили. Та самоходка, которую я подбил… Я ничего не слышу после их взрыва.
– Это ты стрелял? – переспросил Хаген.
– Герр обершютце… – деловито продолжил парнишка, подбегая к ящику с фаустпатронами. – Помогите мне. Мы должны забрать, сколько сможем. Надо уходить. Русские уже в здании.
– В каком здании? – снова переспросил Отто.
Вместо ответа он услышал яростные крики в другом конце развалин. Вопли заглушили разрывы гранат. Они следовали один за другим, потом их сменили автоматные очереди.
Карл-Хайнц сорвал крышку ящика и выхватил один фаустпатрон, второй он протянул Хагену.
– Этого хватит… – рассудительно крикнул парнишка и опрометью бросился обратно к коридору.
– Надо предупредить лейтенанта! – вдогонку крикнул ему Хаген.
XXV
В ответ раздалась пулеметная очередь. Карл-Хайнца всего трясло, когда он пытался удерживать на весу грохочущий МГ. Он вел огонь куда-то вправо, в сторону угловой комнаты.
– Они уже там! Придется – вот так!.. – истошно закричал он и махнул рукой в обратную сторону – туда, откуда он минуту назад прибежал. Хаген, на бегу засунув трубку фаустпатрона сзади за поясной ремень, перехватил винтовку и бросился следом за Карл-Хайнцем. Справа, там, где была угловая комната, все было окутано непроглядным дымом.
Хаген попробовал сунуться туда, но едкая гарь занозила ему дыхание. В клубах оседающей взвеси он увидел лежавшие возле окон, на осколках стекла и кирпича, тела убитых лейтенанта и двух подростков из гитлерюгенда. Поперек оконной рамы, перевесившись внутрь, застыл труп русского. Упавшая с его головы зимняя шапка лежала возле неестественно вывернутой руки Пиллера.
Резанувший по ушам пронзительный крик русского раздался возле самого окна. Хагена обдало волной мертвенного пота, и он опрометью бросился вдоль по коридору туда, куда бежал Карл-Хайнц.
Черная куртка парнишки мелькнула на лестничном пролете, спускающемся во двор. Карл-Хайнц настолько уверенно лавировал в узких проходах дворовых построек, что Хаген, как слепой за поводырем, молча следовал за ним.
Наконец, точно опомнившись, он вдруг остановился.
– Карл-Хайнц! – окликнул он парнишку. Тот услышал не сразу.
– Карл-Хайнц!!! Нам надо вернуться. Там остались Даммер… И отделение музыканта Вайдена.
– Кого? – недоверчиво переспросил подросток.