Штурман по имени Ма
Шрифт:
– Мне же деньги надо зарабатывать. А там зарплата будет чисто символическая – для конспирации.
– Тоже мне конспираторы! Ты думаешь, если в редакции появится старая дура, которая ничего не умеет, это подозрений не вызовет?
– Если эта старая дура – мать большого человека, то не вызовет.
– Чего?!
– Да что вы всё чевокаете, мама! Следите за речью.
– Ты мне не указывай! Объясни, что ты имеешь в виду?
– Вернёмся к легенде. Во избежание подозрений – действительно, с какой стати брать на работу пожилую дилетантку, пусть даже с мизерным окладом – надо сделать вас «матерью большого человека». Якобы этот крупный бизнесмен, инкогнито,
– И ты думаешь, в это поверят?
– А вы думаете, нет? Сейчас за деньги на что угодно пойдут. Это ещё цветочки. Вы даже не представляете, как перед спонсорами выплясывают.
– Между прочим, большие человеки своих стариков посылают на заграничные курорты, а не в газеты, – проворчала Марья Ивановна. – Кстати, а сам Романыч к этому как относится?
– Без энтузиазма. Но ваша въедливость его впечатлила. Если вы согласитесь, я его уговорю.
Двери кинозала открылись. Прозвенел звонок. Немногочисленные зрители потянулись в зал.
– Пора идти, – буркнула Марья Ивановна.
– Я в кино не собираюсь. Я купил билет только, чтобы зайти в фойе – с вами поговорить, – признался Павел. – Так вы согласны?
– И не стыдно тебе старого человека на такие авантюры подбивать?!
– Что вы так возмущаетесь? Можно подумать, вас вражеская разведка вербует.
– Ещё не хватало! Я им так завербую! Нет-нет! И не уговаривай!
– Чего вы боитесь? Вас же не в банду внедряют. Публика там культурная. К тому же вам предлагают обычную бабскую работу – сбор сплетен… В общем, после сеанса я за вами заеду.
– Ответ будет тот же.
– Не торопитесь, подумайте. Мне кажется, из вас получился бы неплохой разведчик.
– Если кажется, перекрестись!
Категоричное «нет!» и всё наглеющее «а почему бы и нет?» вели ожесточённую полемику на протяжении всего фильма. Когда над разведчиком сгущались вражеские тучи, Марья Ивановна убеждала себя в правильности первоначального решения: «Не моё это дело. Оно мне надо – нервы свои, и без того истрёпанные, лишний раз дёргать». Но тучи над разведчиком рассеивались… и Марья Ивановна приступала к самовербовке: «А может, рискнуть? Не прибьют же меня». Тучи сгущались – и снова: «Нет, не пойду!» Тучи рассеивались – и опять: «А может, смогу? Это в кино разведчики больше по сейфам шарят, да противника лупцуют. А в жизни, говорят, они чаще добывают информацию из открытых источников. Прессу читают, по тусовкам шляются: подслушивают, кто что спьяну сболтнёт». И так весь фильм: «Да-нет-да-нет…»
Хеппи-энд ли завербовал Марью Ивановну или её вдохновил героический образ разведчика, а может быть, проснулась доселе дремлющая авантюрная жилка – так или иначе, но к заключительным титрам неуверенное «а почему бы и нет?» перековалось в решительное «да!».
Зять ожидал тёщу возле кинотеатра. Когда она подошла к машине, Павел с учтивостью сотрудника дипломатической миссии распахнул перед ней дверцу. Не в силах отказать себе в удовольствии помурыжить зятя, Марья Ивановна помедлила с ответом и наконец озвучила своё решение: «Согласна».
* * *
Встреча «резидентов с представителем центра» проходила в летнем кафе у озера на окраине города. День близился к полудню. Кафе только открылось, и народу в нём почти не было, поэтому разговаривать можно было не таясь.
Леонид Романович немного помолчал и заговорил доверительным тоном:
– Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, почему я придаю такое значение
Главред умолк, заметив подходящего официанта. Когда тот, приняв заказ, удалился, Леонид Романович «перешёл на личности» своих подчинённых. Выслушав характеристики сотрудников, Марья Ивановна спросила:
– А может, ваши сотрудники не виноваты? Вдруг это кто-то посторонний через компьютерные сети проникает в вашу базу данных?
(«Во сказанула! И где я только эту фразу выкопала?»)
– Наши компьютеры не подключены к Интернету. Правда, в будущем мы это планируем… – Главред смутился и пробормотал: – Даже неловко… Двадцать первый век уже начался, а у нас ещё нет Интернета. И компьютеры старые.
– Ладно тебе комплексовать, Романыч! – ободряюще произнёс Павел. – У нас во многих районках даже старых компьютеров нет. У тебя ещё ничего. Кстати, всё хочу спросить: а почему у тебя нет внештатников? Почему ты против нашего брата настроен?
– Лично против тебя, Паша, я ничего не имею. Ты – человек ответственный. Но это среди внештатников редкость. А в основном от них одни проблемы! Приходят, когда им вздумается, болтаются без всякой пользы, сплетничают да отвлекают всех от работы. Получат задание – и с концами. И вдруг, когда уже номер подписываешь, приносят статью тысяч на тридцать. И почему я им вообще должен платить за тексты, которые переписываю от корки до корки?
Павел вспылил:
– Вы, редакторы, тоже не сахар! Ты бегаешь, как заведённый, хватаешь любую тему, а когда приносишь статью – у вас вдруг концепция изменилась или рубрика испарилась, и вся работа впустую. Я уже не говорю о том, что издания сейчас, как мыльные пузыри, лопаются. Даже гонорар выплатить не успевают.
– Зато вы головы над планом номера не ломаете, и над арендной платой тоже. Я уже молчу о качестве ваших статей. А бабки за свою работу требуете ого-го!
– Из вас приличные бабки сроду не выколотишь! Меня уже столько раз кидали! Сначала упрашивают цифры в договоре не ставить. Идёшь им навстречу, а они потом платят в несколько раз меньше. А то вообще не заплатят. К тому же некоторые редакторы сами безграмотные – тексты правят, как курица лапой. А есть и такие, у которых даже не хватает ума понятно объяснить заказ.
– Это вы не умеете слушать, что вам говорят! Иной раз такие тексты приносите, что их даже в школьной стенгазете стыдно печатать. А начинаешь править – возмущение! Поголовная мания величия. Попробовали бы сами в редакторской шкуре!
– А ты в шкуре внештатника! Бросай свою работу – иди во внештатники! Будет у тебя не жизнь, а малина. А я – на твоё место.
– Ага! Флаг тебе в руки! Помотают тебе нервы внештатники, посмотрим, как ты запоёшь!
– Тише, тише! – принялась утихомиривать мужчин Марья Ивановна. – Что вы так раскипятились? Всем нелегко. У всех свои трудности.