Штурмовики
Шрифт:
– Что безобразничаешь?!
Я наклонилась – и его как тяпну за руку! Он завизжал – и отбежал в сторону. И выходит из машины толстый небольшого роста человек:
– Вы что тут безобразничаете?!
– А вы кто?
– Начальник Политуправления 6-й армии.
– Я, – говорю, – из штаба фронта.
У меня был документ, чтоб всем гражданским и военным оказывать мне всяческое содействие в выполнении задания. Он у меня лежал вместе с другими бумагами. Показала его. Говорю:
– Мне нужно в штаб 6-й армии.
Когда он прочитал этот документ,
– Мы вас быстро довезём.
Привезли в санчасть, накормили, спать уложили. Утром дали полуторку – и отвезли в эскадрилью связи.
– Самолёт загорелся – сгорел?
– Да. Я тут перепутала. Это второй уже случай. Он загорелся в воздухе. С хвоста он горел, сейчас дойдёт до меня… бак, бензин, мотор… я посадила самолёт, выскочила и побежала.
– Вы с парашютом летали?
– Какой там парашют?! Мы же «по земле ходили»! И – в непогоду.
Потом, помню, даже ребята там написали… я иду, когда нашла часть и прилетела обратно, вхожу – там КП, и в коридоре большой плакат: «Лётчица летает – у мужчин выходной!» Они все вернулись, «испанские герои» – а я всё на задании.
Потом уже начала бастовать. 130 вылетов у меня там! Потом ещё на меня кричали:
– Вы хулиганить начали!
А я услышала, что поступили самолёты «Ил-2»…
– Почему начали бастовать?
– Потому что такое отношение! Посылали меня в самые-самые… Помню, в туман! Не знаю, почему он так. Меня и наградил штаб фронта, а не он.
И потом, я уже уходила, а начальник штаба фронта подошёл ко мне и говорит:
– Анна Александровна, ваш брат не Василий Александрович Егоров?
И я отреклась от брата. Я сказала «нет». Повернулась и пошла. А потом сказала это Васе… и он мне говорит:
– Зачем ты так убиваешься?! У меня там были нормальные условия.
Конечно, без семьи, без дома… 10 лет отсидел. Потом ещё 2 года там был… его не отпускали: просили, чтобы остался.
Так вот, я отказалась летать на «По-2»…
– И ушли в УТАП, судя по лётной книжке…
– УТАП – это учебно-тренировочный полк, в Сальянах, на Каспийском море: там переучивались лётчики. Новая техника. Мы туда перелетели с лётчиком Полуниным в кабине «У-2». Втиснулись… спасибо, ещё Булкин нам дал самолёт.
Прилетели туда – одни старые самолёты. Штурмовики же – только появились, такие мощные машины! Хотя они и бронированные, на них гибло столько же, сколько на других типах самолётов. Так вот, там «Су-2», «И-16», «СБ»… в общем, всё старьё собрано. А «Илов», на которых мы все хотели летать, там не было. Зато бензина много. Летайте на здоровье.
Жила там жена лётчика. Двухкомнатную квартиру снимала. Она к нему прилетела из Баку, зная, что он в Сальянах. К ней меня и поселили. Нам сказали, где столовая – так в ней питание было жидкое, для лётной работы негодное. И ребята ходили на реку ловить миног. Меня звали. А они – как змеи, эти миноги! Я думаю: нет, боже мой, буду голодать…
И ничего не купишь, хоть деньги и были (платили зарплату). Всё – по карточкам!
– А на чём вы выбрали летать?
– На всех самолётах, которые там были, кроме «Су-2». Это – единственный, который работал на касторке, на касторовом масле. Тогда говорили – «касторка прилетела, держитесь за животы». А так – выбирали любой самолёт.
– И на «И-16»?
– Мы там даже затеяли бой! Он – такой маленький, замечательный самолётик, такой вёрткий. Стал кружить, а – питание ж плохое! Я еле села… стала вылезать – и упала, голодная. Вот упала – говорю:
– Ребята, пойду с вами, буду есть миног!
Они разжигают костёр, поджарят их немножко – и едят.
– Говорят, «И-163» – очень тяжёлый в управлении, сложный самолёт для освоения…
– Мне – это давалось. Ничего, аж ребята завидовали. Но так получилось – пересела на «Ил-2»…
– А как вам был самолёт Петлякова, «Пе-2»?
– Нет. Петляков мне не нравится. И не летали мы на нём: я только смотрела.
Так вот, 1942 год (не было погонов). Прошла весть такая – ребята говорят:
– Приехал полковник, начальник политотдела 230-й дивизии, набирать лётчиков в штурмовой полк!
К нему – толпа! И я туда несусь. Идёт какой-то в комбинезоне коренастый мужик. Тоже небось туда к нему. Я спрашиваю:
– Скажите, вы не знаете, где полковник Тупанов принимает?
Он так посмотрел…
– Я полковник Тупанов, а что вы хотели?
– Возьмите меня в штурмовики!
Как дурочка…
Он опять посмотрел и говорит:
– Приходите на собеседование, там-то я принимаю.
Я туда пошла. А там ребят – полно! Сидят на завалинке, кто в карты играет, кто чего. А он по одному принимает, с каждым разговаривает, я заняла очередь тоже. Вошла. Полный такой, сидит в форме полковника, с каждым разговаривает, какого-то зачисляет в штурмовую 230-ю дивизию, кого-то – нет. Стал со мной разговаривать. Я настойчиво говорю:
– Товарищ полковник, я его освою! Почему женщины не летают? Есть же женский полк на истребителях!
Ой, нет… ещё не было, не было ещё, чтобы прям женские полки… Только создавались. И я об этом не знала.
– Вы почему пришли?
Я говорю:
– Не почему, а зачем! Я тоже хочу в штурмовую!
– Это далеко не дамский самолёт.
– А что, дамский самолёт – быть разведчиком?!
Так разгорячилась…
– Погибать – тоже не дамское дело!
А он – начальник политотдела 230-й дивизии – сказал: «У меня тоже дочь такая, медик, врач, где-то на фронте, нет писем ни мне, ни матери». Отнёсся ко мне по-доброму. И потом опекал меня по-всякому. А здесь пока: «Нет, нет и нет!»