Шулер
Шрифт:
Прислонившись к дверце машины, я нахмурилась.
Обдумывая его слова, я решила, что бессмысленно пытаться спорить, особенно когда он явно старался идти мне навстречу. Вместо этого я подавила очередную волну измождения. Я закрыла глаза, слушая гудение двигателя машины.
– То есть они действительно хотят моей смерти?
– спросила я.
– Эти Шулеры?
Когда я открыла глаза и посмотрела на него, он нахмурился.
– Да, - помедлив и все ещё всматриваясь в моё лицо, он сделал очередной жест рукой, который напоминал
– Ну. Или мёртвая... или на их стороне.
Вспомнив слова Шулера в той закусочной, я кивнула. Я снова подумала о том, как, казалось, хорошо эти два мужчины знали друг друга. Дело не только в словах или уменьшительно-ласкательных именах, которыми они называли друг друга. Я буквально чувствовала связь между ними.
– Ты работал на них, не так ли?
– выпалила я.
– На Шулеров. Ты был одним из них.
Очередная пауза.
Он выдохнул, щёлкнув языком.
– Да.
– И ты все равно думаешь, что это было бы так ужасно?
– настороженно произнесла я.
– Пойти с ними? Ты же очевидно ушёл. Ты не мёртв.
В этот раз я буквально осязала его раздражение.
Больше, чем раздражение. Там жили и другие эмоции. Смущение. Смятение. Своеобразное противоречивое раздражение, которое говорило мне, что дела обстоят сложно, и он не хотел объяснять. Я даже ощущала что-то вроде стыда. Конечно, я не могла знать наверняка.
Я не могла знать наверняка, что мои ощущения реальны.
– Нам стоит поговорить об этом позже, Элисон, - сказал он наконец.
– Когда мы будем в безопасном месте.
Взглянув на грубую повязку на его руке, я нахмурилась и кивнула.
– Так что такое Шулер?
– спросила я.
– Хотя бы это ты можешь мне сказать? Они просто видящие-мятежники? Одна из террористических группировок, о которых вечно говорят в новостях?
Он посмотрел на меня, и в его бледных глазах отразился косой луч солнечного света.
– Они - враги, - просто ответил он.
Глава 6
Териан
Труп мужчины, умершего в двадцать с небольшим, с художественной точностью был разложен на столе из нержавеющей стали.
Прозрачные трубки торчали из его горла, из вен на руках, ногах, животе. К нему дополнительно приспособили несколько комплектов электродов, помеченных разными цветами и отмечавших участки его обнажённой кожи, а также надели на голову компьютеризированный обруч, плюс поставили более обыденную капельницу с солевым раствором. Органический обруч на голове с его мягкой, похожей на кожу текстурой ритмично мигал; это был единственный свет, который исходил не от одного из четырёх мониторов, которые полностью занимали стены костяно-белой комнаты.
Техник корректировал настройки на передвижной консоли рядом со стальным столом, используя стандартный интерфейс и клавиатуру, которая проецировала информацию и результаты на стены с органическим покрытием. Жидкость, курсировавшая по прозрачным трубкам, исчезала в той же стене, слегка изменяя цвет после каждой поправки, которую вносил техник. Как только жидкость стабилизировалась, электроды на голове трупа мигнули темно-синим, сигнализируя, что завершился ещё один этап органического окончания передачи.
Подёрнутые дымкой зрачки слепо уставились в потолок, радужки и белки были одинакового молочно-серого цвета. Пока трубки несли генетический вирус к их носителю, радужки сменили цвет на прозрачно-жёлтый, цвет нарциссов. Или крепкой мочи, подумал техник.
Со временем этот жёлтый начал становиться ярче.
Кожа тоже выглядела другой, не совсем налившись жизнью, пока что нет, но все равно каким-то образом казавшись менее мёртвой.
Это заняло двенадцать часов.
Ушло бы ещё больше времени, но тело было предварительно подготовлено.
День первый настал и прошёл.
Начальница техника пришла в комнату через несколько часов после первых настоящих изменений в признаках живости тела. Пожилая женщина-учёный проверила показания на мониторе, внося дополнительные небольшие поправки, затем наградила младшего техника сдержанным кивком ободрения. Он наблюдал за каждым её движением с нескрываемым напряжением.
Она славилась тем, что не терпела ошибок.
– Теперь, - сказала она, один раз кивнув в последний раз. В её голосе звучал лёгкий немецкий акцент.
– Теперь мы ждём.
Териан лежал совершенно неподвижно.
Единственный намёк на жизнь в его новом теле жил в неуловимой попытке сфокусировать взгляд.
Новые глаза - для него, по крайней мере, новые - они смотрели с чужеродных черт незнакомого лица. Он пока не рассмотрел себя хорошенько, но и то, и другое теперь принадлежало ему - по крайней мере, пока он не умудрился угробить и это средство передвижения.
Он посмотрел в ровный мёртвый потолок, жалея, что не подумал и не приказал им поместить туда монитор. Приглушенных проблесков органики на периферии его зрения было недостаточно, чтобы его отвлечь.
Ему хватало тем для размышления, но ни одна из них не была особенно радостной.
Он все равно мало что мог поделать, пока не вернул себе подвижность. И все же основные моменты последних двадцати четырёх часов медленно просачивались в сознание.
Период адаптации всегда ждал его по ту сторону одной из его маленьких «смертей». К этому времени он должен был уже привыкнуть, но сама природа перемен делала невозможным привыкание к этому процессу. Чтобы облегчить своё смятение, Териан внедрил в процесс передачи программу, которая напоминала ему об этом ещё до того, как полностью вернуть его в сознание. Однако дезориентация не прекращалась полностью, пока процесс не был завершён.