Шум и Шумок
Шрифт:
— Очень просто, — сказала Тоня. — В кино-то я знаю, за кого болеть. И мне интересно, что дальше будет.
— Вот-вот! — быстро заговорила Катя. — А ты и тут за кого-нибудь болей. Тебе что — всё равно, когда враги в лесу убивают Сусанина? Или когда Наполеон со своими войсками на русских нападает?
— Нет, не всё равно! — подумав сказала Тоня и добавила твёрдо: — Конечно, не всё равно.
— А раз не всё равно, значит, ты и болей! Когда читаешь, думай: «А что дальше будет?»
Тоня горько усмехнулась:
— Я и так думаю, что дальше
— Да я не про отметки! — Катя замотала головой. — Об отметках ты старайся совсем не думать, когда урок учишь или в классе отвечаешь.
Тоня уже не спорила. Она слушала Катю всё внимательнее, и Катя видела, что Тоня понемножку начинает с ней соглашаться.
Кому выступать?
Расчищенная дорожка вела между двумя снежными сугробами к самому крыльцу двухэтажного бревенчатого дома, стоявшего в густом лесу.
В обоих этажах ярко светились окна. Новогодний праздник был в разгаре.
Дед-Мороз и Снегурочка раздавали подарки в целлофановых мешочках — мандарины, конфеты, орехи.
Катя Снегирёва приехала в этот подмосковный детский дом вместе со своими одноклассниками, учительницей Анной Сергеевной и отрядной вожатой Олей.
Катя понимала, что Дед-Мороз — это один из воспитателей, а Снегурочка — воспитанница детского дома, но ей хотелось думать, что и Дед-Мороз и Снегурочка настоящие и что они и вправду пришли из тихого, опушённого снегом леса, который словно сторожит и охраняет этот бревенчатый дом…
Давно уже мечтала Катя и весь её класс приехать сюда и познакомиться с ребятами, с которыми с самой осени у них велась переписка. Катя и её одноклассники собрали для детдомовцев книги, послали им целую библиотеку и перед Новым годом получили приглашение на ёлку.
Ехать было очень интересно — сначала в поезде, а потом в автобусе! И, когда приехали, их встретила в передней целая толпа ребят — и мальчиков и девочек.
С мороза здесь показалось особенно тепло и уютно.
Едва только гости разделись, как их повели в большую комнату, похожую на зал, освещённую цветными огоньками ёлки. В чёрном лаке рояля, как в тёмной воде, отражались серебристые шары и красные, зелёные, синие лампочки…
Не успели ребята развязать мешочки с гостинцами, как Дед-Мороз сказал:
— А ну-ка, где наш баянист? Тащи сюда свой баян.
С места поднялся Саша Тарасов, воспитанник детского дома.
Он сел на стул возле самой ёлки и принялся не спеша перебирать пальцами лады. Сначала он как будто только прилаживался, тихонько спрашивал о чём-то свой баян и, склонив голову набок, прислушивался, что тот ответит ему. Потом вдруг решился, откинулся назад, тряхнул светлым хохолком и громко заиграл что-то такое весёлое, задорное, что всех так и подняло с мест.
Ребята взялись за руки и закружились
Но вот музыка утихла. Едва успела Катя передохнуть и пригладить растрепавшиеся волосы, как перед ней очутилась её подруга Наташа, круглолицая и румяная.
— Оля зовёт, — сказала она.
Отрядная вожатая Оля, широкоплечая девочка с толстой русой косой, ждала Катю и Наташу в коридоре.
— Знаешь, — сказала она Кате, — Дед-Мороз и Снегурочка просят нас выступить на их концерте. А где остальные наши ребята?
— Мальчики не хотят выступать, — сказала Наташа. — Стесняются. А девочки сейчас придут.
Но тут в коридор влетела Снегурочка.
— Ну что? — спросила она. — Будете выступать? Мы хотим вам целое отделение отвести. Первое будет ваше, а второе — наше.
— Ой, целое отделение! Это слишком много, — сказала Оля. — И почему первое? Лучше мы — потом.
— Да нет, ведь вы — гости. И к тому же мы своих столько раз видали и слыхали, что нам уже надоело… Вы не стесняйтесь.
— Хорошо, мы подумаем, — согласилась Оля. — Боюсь только, что у нас номеров не хватит…
— Ладно, думайте! Только скорей! — сказала Снегурочка и ушла к своим ребятам.
И сразу же в коридор прибежали пять девочек из Катиного класса: Рина Малова, Лена Ипполитова, Ира Ладыгина, Настя Егорова и Валя Ёлкина.
— Олечка! — с жаром сказала Катя. — Конечно, у нас хватит номеров на целое отделение. Ну вот давайте считать: Рина будет танцевать, Наташа сыграет, Лена прочтёт стихи. А мы с Настей можем спеть, если уж очень понадобится. Как ты думаешь, Настя?
— Ой, я, кажется, охрипла! — откашливаясь, сказала Настя, спокойная, неторопливая девочка с двумя торчащими косичками.
И она сдавленным голосом с трудом пропела:
В саду ягода-малинка, Калинка моя…— В самом деле — никуда! — сказала Оля. — И где это ты простудилась? А ты, Катя, можешь спеть одна?
— Нет, одна я никогда не пела. Ну да это ничего. И без нас с Настей обойдётся… Наташа сыграет…
— А я с собой нот не взяла! — испуганно прошептала Наташа.
— Но ты же иногда играешь и без нот.
— А сейчас я, кажется, всё забыла.
— И я не могу танцевать! — решительно заявила Рина, по прозвищу «Рина-балерина», очень стройная девочка с волнистыми волосами, связанными на затылке широкой лентой.
— И ты не можешь? Почему не можешь? — растерянно сказала Оля. — Девочки, да что же это будет? Тогда надо прямо сказать, что от выступления мы отказываемся. Только это ужасно неловко. Думали-думали и придумали, что ничего не умеем… — Она сердито посмотрела на Рину: — И что это с тобой приключилось? Ты же в танцевальном кружке учишься во Дворце пионеров? Даже в Большом театре выступала.