Шумерские ночи
Шрифт:
— Креол! — кстати вспомнил старый демонолог. — Подойди-ка сюда, негодный щенок!
— Я слушаю тебя, учитель, — подошел ученик.
— Не забывай кланяться, обращаясь ко мне!!! — с силой шарахнул его жезлом по лбу Халай Джи Беш. — Ниже!., ниже!.. Ниже кланяйся, поганая слизь, изблеванная Паузу!!! Кто тебя так кланяться учил, щенок?! Я тебя научу!., научу!.. научу!.. НАУЧУ!!!
Липит-Даган наблюдал за избиением мальчишки с явным удовольствием, намекающее поглядывая на Шамшуддина. Тот выпучил глаза и сглотнул, начиная понимать, почему
С каждым ударом Креол покорно наклонялся все ниже. Пока не упал. Голова загудела медным колоколом, перед глазами поплыли разноцветные круги, рот наполнился кислой слюной. В момент последнего удара он явственно услышал сухой хруст — треснул либо жезл учителя, либо череп ученика.
Жезл выглядит целым и невредимым.
— Вставай, на сегодня с тебя достаточно, — ядовито хихикнул Халай, легонько пиная ученика в ребра. Происходи дело на улице, он ударил бы куда сильнее — ведь там на старом маге были бы сандалии. — Мы с почтенным Липит-Даганом еще побеседуем, а ты пока что бери эту черномазую обезьяну, покажи ей новый дом и объясни заведенные здесь порядки. Не мне же этим заниматься!
— Слушаюсь, учитель… — с трудом пробормотал Креол, кое-как поднимаясь на ноги. Его шатало из стороны в сторону, глаза вращались в орбитах независимо друг от друга, из носа капала кровь. — Сейчас… что?., да, точно… о, чрево Тиамат… оу-у-у…
— Э-э-э… — раздраженно скривился Халай, неохотно накладывая на ученика заклятие Исцеления. Он всегда держал в памяти три-четыре таких — при его любви к побоям это не было лишним. — Получай и убирайся, пока я не всыпал тебе еще, тупоумный недоносок!
— Конечно, учитель, — поклонился Креол, с наслаждением ощущая, как боль уходит, уступая место бурлящей магии, очищающей тело, пронизывающей каждую жилочку, каждую каплю крови.
Ничто в мире не сравнится с этим чувством.
— Ты ни на что не пригоден! — отмахнулся Халай. — Уверен, ты станешь худшим магом в истории Шумера, Креол. Если вообще станешь.
Ученик в очередной раз поклонился и поманил Шамшуддина. Тот покорно последовал за Креолом. Первые несколько секунд чернокожий мальчишка молчал, ошалело глядя прямо перед собой, но, как только они покинули внутренний двор, с ужасом воскликнул:
— Он всегда такой?!!
— Я это слышу!!! — тут же заорал Халай Джи Беш. — Я все слышу, черномазый выблядок!!!
— Да, он всегда такой. И слух у него тоже отменный, — еле слышно прошептал Креол. — Пошли, покажу комнату учеников… ну и все остальное.
Жилище Халая Джи Беш представляло собой вполне типичное строение, возведенное по стандартному образцу. Так, например, в каждом доме Шумера — богатом или бедном — непременно есть внутренний двор. Находясь в нем, очень просто определить, насколько зажиточен хозяин — достаточно посчитать двери. В беднейших домах с внутреннего двора ведут лишь две двери — в сени и в парадную.
Но старый Халай принадлежит к богатейшим людям города, поэтому с его внутреннего двора ведут целых шесть дверей. В сени, в парадную, в обширное помещение для рабов, в кухню, в кладовку и на лестничный пролет, с которого можно подняться на второй этаж или спуститься в подвал. Над дверью в сени висит апотропей в виде уродливого демона — он не пускает в дом злых духов.
Если какой и проникнет, дальше сеней ему не пройти.
При парадной расположена кладовка для постельных принадлежностей, большая умывальная и священный дворик — туда допускают только членов семьи, ведь там находятся молельня, алтарь и домашнее кладбище. Своих мертвецов шумеры стараются хоронить дома — родных не следует оставлять даже после смерти.
На втором этаже комнаты членов семьи и гостевые, лаборатория и мастерская хозяина, комната свитков и галерейка, опоясывающая внутренний двор. В подвале — холодный погреб для снеди и припасов, большая дренажная труба для нечистот и еще кое-что по мелочи.
Постельные принадлежности довольно просты — это циновки и паласы. Кровать есть только у хозяина с хозяйкой, да и у них не всегда. Жители великого Шумера привыкли к простым жестким ложам: выбрал свободный пятачок, расстелил циновку — вот постель и готова. Если погода хорошая, спят обычно во дворе или на крыше.
— Ну, у нас дома все почти так же, — заявил Шамшуддин, осмотрев свое новое жилище от крыши до подвала. — Только немного просторнее — дедушкино поместье за городом, там места больше.
— Понятно, — равнодушно откликнулся Креол, ковыряя в носу. — Ладно, для начала запомни несколько правил, Шам… Шамшуддин, да?
— Угу.
— Во-первых, ты теперь младший ученик. Так что открывать дверь гостям — теперь твоя работа.
— Думаю, это нетрудно, — дернул плечами Шамшуддин. — Что еще?
— Во-вторых, никогда не перечь учителю. Сам видел, что бывает…
— Вот уж правда… — поежился Шамшуддин. — Ты давно у него учишься?
— Месяц без двух дней. Тебе сколько лет?
— Пятнадцать.
— О, и мне пятнадцать! — оживился Креол. — Слушай-ка… а ты знаешь, что у тебя свет от головы отражается?
— Ненавижу эту лысину! — вспыхнул Шамшуддин. — Все принимают за жреца-евнуха!
— Ну, кроме них, никто голову в детстве не бреет, — пожал плечами Креол. — Да ладно, тебе уже пятнадцать — скоро начнут принимать за просто жреца. Необязательно евнуха.
— Мало утешает… — пробурчал Шамшуддин. — Я хочу такие волосы, как у тебя.
— Конечно, хочешь, — гордо встряхнул смоляной копной Креол. — Все хотят. У меня и борода уже пробивается! А у тебя?
— А у меня — нет! — огрызнулся юный кушит. — Расскажи еще про нашего учителя. Он вообще какой?
— Халай Джи Беш старый, тощий, злющий, жадный, все время орет, дерется палкой, никогда не моется и воняет тухлятиной, — скрупулезно перечислил все достоинства учителя Креол.
— Я это слышал!.. — донеслось снизу.