Шумерский лугаль
Шрифт:
— Да, боги на твоей стороне, — согласился он. — Узнать бы, чем мы провинились перед ними?!
— Могу подсказать, — произнес я. — Нападать на вас я не собирался. У меня был конфликт с горцами, которые начали наглеть. Насколько я знаю, вам они тоже часто доставляют неприятности. Уверен, что вы неоднократно просили богов наказать горцев. И вот боги посылают наказание — меня, а вы вдруг решаете помочь своим врагам. Не знаю, как ваши боги, а я бы за такое наказал жестоко.
— Я тоже подумал, что боги наказали нас за помощь горцам, — проскрипел верховный жрец. — Нельзя было верить этим негодяям, втравившим нас в войну с тобой и сразу предавшим, но мы
Человек сам наказывает себя, и эламским богам далеко до его изощренности. Говорить это жрецу не стал. Все равно не поверит. В его возрасте даже самому себе перестаешь верить.
— Надеюсь, ты пришел не только затем, чтобы выяснить, чем вы прогневили богов? — насмешливо поинтересовался я.
— Нет, — ответил он. — Я пришел узнать, как нам задобрить богов, заслужить прощение?
— Боги поведали мне, что я должен стать покровителем Шушана, — нимало не смущаясь, начал я. — Зерна вы собираете мало, поэтому будете каждый год дарить мне то, чего у вас много: по шесть мана (мана — полкилограмма) золота, восемнадцать мана серебра и один гу (гу — шестьдесят мана) бронзы, а также по сто двадцать бревен тиса, дуба и сосны и по сто двадцать повозок гранита и базальта. За это я буду защищать вас от внешних врагов. Если вы сами на кого-то нападете, я, может быть, поддержу, а может быть, и нет. Так что прежде чем напасть, обговорите это со мной.
— Если нападут горцы, ты нас поддержишь? — задал он уточняющий вопрос.
— Нет, они тоже под моим покровительством, — ответил я и добавил иронично: — Скажу им, чтобы не нападали на вас, как и вам говорю, чтобы не нападали на них, но боги подсказали мне, что еще не выполнили все предыдущие просьбы обеих враждующих сторон, так что бесполезно ждать вашего замирения в ближайшие годы.
На самом деле я мог бы заставить горцев не нападать на жителей равнины. Только вот в моих интересах, чтобы они и дальше враждовали, а я, в зависимости от ситуации, буду помогать той или иной стороне.
— Поскольку я потратил много средств и времени на поход, вы возместите эти расходы прямо сейчас, и тогда сниму осаду, уйду в Лагаш и до зимы буду ждать выплату ежегодной дани, — продолжил я. — Мне сейчас заплатите три мана золота, шесть серебра и двенадцать бронзы, пяти старшим командирам (три моих и два от горцев) по мана золота, три серебра и шесть бронзы, двадцати восьми младшим командирам по мана серебра и три мана бронзы и каждому солдату по мана бронзы. Металлы можно заменить драгоценными камнями, тканями, скотом… — После чего потребовал заложника: — И я слышал, что у вашего правителя Кутика два сына. Младшему не помешает получить образование в Лагаше под моим присмотром.
Знатные люди из соседних государств часто отправляют своих отпрысков на учебу в Шумер. Обычно в Ниппур, который ни с кем не воюет и гарантирует безопасность своих учеников.
— Нашему городу будет очень тяжело выплатить столько! — взмолился верховный жрец.
— Горцы тоже посчитали, что первое мое требование слишком тяжелое, и отказались. Теперь платят в три раза больше и не ропщут, — проинформировал я. — К тому же, боги нашептали мне, что храмы Шушана очень богаты, но защищены плохо, их могут разграбить горные племена, поэтому лучше, если эти сокровища будут храниться в лагашских храмах.
Судя по тому, как жрецы, словно по команде, понурили головы, намек поняли. Придется и им раскошелиться, иначе потеряют всё. Сейчас, наверное, придумывают, что сказать прихожанам, чтобы те дали больше, и храмам пришлось взносить меньше.
— Мы серьезно прогневили богов, — сделал вывод старый верховный жрец. — Придется принять их волю и, заплатив, заслужить прощение.
— Сколь времени вам потребуется для сбора отступного? — спросил я и напомнил: — Моим воинам надо есть каждый день, так что, чем дольше мы будем здесь стоять, тем больше разорим окрестности.
— Думаю, уложимся в два дня, — ответил он, вставая с помощью молодого жреца.
Верховный жрец не ошибся. На второй день мы получили все, что я потребовал. Свою долю взял золотом, серебром и драгоценными камнями. Доли горцев ушли на погашение долгов, только у старших командиров осталось немного бронзы. Остальным хватило и того, что награбили в окрестностях Шушана. Мои же воины получили сполна и от шушанцев, и от меня то, что им причиталось от горцев, только не баранами или козами, а металлами, тканями, расписной керамической посудой… Теперь я был уверен, что армия всегда будет на моей стороне, а у кого сила, у того и власть.
49
Насколько мой поход оказался удачным, настолько не повезло Месаннепадде. Марийцы, избегая рукопашной, засыпали его фалангу стрелами из луков и камнями из пращ. Армия, собранная почти со всего Шумера, сбежала с поля боя сразу после того, как предводитель был тяжело ранен. Стрела попала между бронзовыми пластинами доспеха, пробила кожу, на которую они были прикреплены, и влезла в живот сантиметров на десять. Костяной наконечник был с заусеницами, которыми зацепился за кишки. Вынули его только после смерти Месаннепадды. Умирал предводитель Калама долго, но без мучений. От них избавил опий.
Ааннепадда тут же присвоил себе все титулы отца. Вот только отцовского авторитета у него не было, поэтому отряды из других городов отказались продолжать войну с Мари, сразу разошлись по домам. Ааннепадда только со своим войском пошел в Ниппур, в надежде принять от верховных жрецов власть над всем Каламом. Пока он туда добирался, в Кише произошел государственный переворот. Всех ставленников Ура перебили, выбрали новых энси и лугаля и объявили себя независимыми. Само собой, жрецы сочли это знаком богов и отказали сопливому вояке в титулах. Более того, ему посоветовали побыстрее вернуться в Ур, а то и там появится новый энси, звать которого будут не Ааннепадда. Гильгамеш тоже решил, что покровительство Ура не по карману Уруку, и отказался платить дань. Кстати, поражения от Мари он объявил своей победой, потому что лично и незаметно для всех остальных перебил треть вражеского войска, но был вынужден отступить, потому что рука устала махать. Самое забавное, что ему верили. У шумеров о подвигах предыдущих правителей ходят такие невероятные истории, что Гильгамеш кажется жалким эпигоном. О моих подвигах и вовсе говорить нечего. В итоге Ааннепадда, возомнивший было себя новым правителем Калама, вернулся в Ур, где верховным жрецом храма бога Нанна, своей матерью, был объявлен новым энси и лугалем.
Нет бы радоваться дураку, что всё кончилось так благополучно, так он заявил, что во всех его бедах виноват я, потому что не присоединился к походу. Когда эта весть дошла до меня, я в присутствии купцов из Ура, которых переманивал в Лагаш, обещая всяческие преференции, сказал, что у моего народа есть такая пословица: «Плохому танцору яйца мешают». Кто именно плохой танцор, я не уточнил, чтобы не обидеть свою жену, его сестру, но все догадались. Судя по тому, что Ааннепадда перестал поносить меня, ему передали мои слова.