Шумному Богу молиться
Шрифт:
– Но буду честен, такая доза и то, что мы его вытащили с того света, не может пройти незаметно. Это скажется, особенно первое время, на его здоровье и психике.
***
Уже к следующей субботе Мирон был выписан из больницы и вернулся в родной дом. Банный ритуал он решил пропустить и по состоянию здоровья, и из-за поломки в вытяжке.
Эти неполадки привели к такому неприятному стечению обстоятельств, что чуть не повлекли за собой летальный исход главы семейства. Если бы не их кошка Бусинка, которая недавно окотилась и, на счастье Мирона, держала выводок в тепле, в бане, то неизвестно, чем
После семейного ужина и объятий соскучившихся детей Мирон отправился к бане. Он хотел выяснить обстоятельства случившегося. Строил он ее сам, просчитывая и прорабатывая все конструктивные особенности, и уж про опасность угарного газа знал в первую очередь, и такой грубой ошибки он не мог допустить. Значит, что-то или кто-то этому поспособствовал…
Оглядев саму топку, задвижки и поддувало, он подтвердил свои же догадки. Всё исправно функционировало и быть причиной перекрытия подачи воздуха не могло. Остается дымоход и уличная труба. Проверку этой версии он решил оставить на утро и рассмотреть всё при дневном свете, взяв с собой усыновленного, ставшего старшим сыном в его семье, Никиту Китаева.
После событий по поиску пропавших ребят Мирон снова вернулся, чтобы отблагодарить Никиту за его помощь. Оказалось, что мальчик осиротел. Мирон без сомнений и колебаний взял юношу в семью и к себе подмастерьем, воспитывая и делясь секретами кузнечного ремесла.
Маленький Герман, двойняшки Ярослав и Агата, Никита, Мирослава и Мирон снова воссоединились в крепкую, большую семью Корниловых.
Хозяин дома уже успел закрыть дом на ночной засов, как вдруг в дверь постучали.
С настороженностью Мирон подошел к двери.
– Кто там? – спросил он.
– Меня зовут Кузнецов Тимур. Неделю назад у меня пропал сын, гуляя с бабушкой в парке. Случилось это в пятницу, и до сих пор нет никаких известий. Я знаю, вы были в такой ситуации. Разрешите войти, хотя бы поговорить.
Не без доли настороженности Мирон открыл дверь вечернему нежданному гостю.
– Давайте пройдем ко мне в мастерскую. Поздно уже, пусть семья спокойно ложится спать. – Мирушка, укладывай детей. Это ко мне по личному вопросу. Надо помочь. Мы в мастерской. Обнимаю вас.
Взяв ключи, Мирон вышел к незнакомцу.
Расположившись в своем удобном рабочем кресле, Мирон спросил:
– Какое содействие я могу вам оказать?
– Скажите, ведь тогда так и не смогли найти виновных в похищениях? – спросил мужчина, указывая на недавние происшествия, куда был вовлечен Мирон.
– Почему же? – удивился хозяин дома.
– За расследование взялось ФСБ. Дело, как понимаю, еще ведется, но практически сразу были арестованы лица, что состояли в преступной группировке по похищению и торговле людьми. Некий аноним намеренно выкрал людей, но сделал он это исключительно для более детального привлечения правоохранительных органов в расследование. Он указывал места, где, по всей видимости, содержались похищенные люди, и каким путем происходила затем их транспортировка. А похититель, хоть и повлек за собой ряд нарушений закона, поступил так из соображения помощи. Вот и всё. Мотивы данного поступка неизвестны. Откровенно говоря, дело получилось мирное. Простите, но там не было ничего, что связано с похищением детей. Из чего следует, что с вашим личным горем это не имеет ничего общего.
– Еще раз простите, – Мирон как можно аккуратнее подбирал слова, чтобы не задеть чувства отца, пришедшего к нему за помощью.
– Писали про погибшего юношу. Разве нет? – видимо, задавал заранее подготовленные вопросы незнакомец.
– А, да, совсем забыл. Был задержан убийца и наркоман. Сейчас в тюрьме отбывает свой срок. Но это опять же стечение обстоятельств. Происходящие события не должны были привести к жертвам. Но увы…
Мужчина молча встал. Он не нашел, что ответить на рассказ Мирона. Видимо, горюющий отец еще хранил надежду хоть на самую малейшую помощь со стороны отца-кузнеца.
Мирон и сейчас помнил тот миг, когда исчезли его дети. Помнил ту боль всепоглощающей утраты, ту пустоту, то отчаяние и непреодолимое желание их вернуть. Он понимал и разделял состояние Тимура, но, кроме слов поддержки, Мирон не знал, чем помочь.
– Интересно, моя фамилия Кузнецов, исходит от общего предка, что так же, как и вы, занимался кузнечным ремеслом? – к неожиданному и даже неуместному вопросу перешел настойчивый гость.
– Видимо, да! – ответил Мирон, ожидая развития диалога.
– С детства задумывался, почему наша фамилия самая популярная в России. И ведь нет объяснения, сколько бы ни искал. Загадка… – достаточно двусмысленно прозвучало это рассуждение.
– Издревле работа кузнеца была в почете. Практически ничто не обходилось без руки мастера-кузнеца. Все, кто нарекал себя уважительной принадлежностью к древнему ремеслу, видимо, так и остались в народе, – попытался найти объяснение Мирон.
– Хм… логично, – безэмоционально подтвердил Тимур, неторопливо прогуливаясь по мастерской. – Невероятно! – резко шагнул к верстаку Тимур. – Она лучшая из тех, что мне приходилось видеть. Это произведение искусства! Вы ее сделали? Я только о такой мог мечтать, – изумлялся Тимур вдруг обнаруженным предметом.
Мирон привстал с кресла от собственного удивления. «Что же там?!»
– Если это сделали вы, то вы гениальный мастер. Такая ювелирная работа, многогранность линий сюжета и техника впечатляют. Вашими руками будто творит Бог! «Мельница» или, если вам привычнее, «Девять пляшущих мужчин», – это любимая игра у нас с сыном.
Он повернулся к Мирону с игральной доской. Мужчина держал ее и смотрел на нее, как на икону. Мирона охватила оторопь.
– Сыграем? – не раздумывая, подошел к хозяину кузни гость. – А где фишки?
– Переверните, – ответил Мирон.
– О, здорово. Дно с резервуаром для хранения игральной кости.
Как мальчишка глядел Тимур на игральную доску, которая принесла немало бед. Мирон со всей настороженностью смотрел на подозрительного ночного гостя. Тот в это время подготавливал доску для начала игры.
– Тимур, остановитесь. Сейчас не лучшее время для этого, – спокойно, но твердо сказал Мирон.
– «Мельница» – наша самая любимая с сыном игра, – упорно настаивал Тимур, с маниакальным, навязчивым желанием сыграть партию, будто она сможет вернуть его сына.