Шуруп
Шрифт:
– Ну, это быстро тогда… – Виталий тоже припал к терминалу и минут на двадцать выпал из жизни.
Когда он на всякий случай вынул готовую программу себе в планшет и обернулся, увидел посреди аппаратной одного из бойцов Заварзина с какой-то округлой штуковиной в руках, похожей на каравай. Терентьев озадаченно таращился на эту штуковину.
– Это что? – спросил он, как Виталию показалось – опасливо.
– Робот-уборщик, – явно довольный собой сообщил боец. – Полотёр, пылеед. Система утилизации у него стопудово такая, как вам надо.
Терентьев молча считал планшетом
– Ты гляди, действительно, – Терентьев поджал губы и покачал головой. – Изделие джи-эйч полста пять сто сорок три. Ты откуда такой умный, а, воин?
– Я в Академию поступал, на пилотский… – признался рядовой довольно спокойно. – Пролетел, правда. Через год опять попробую.
– Надо же, какой пошёл воин продвинутый, – Терентьев опять покачал головой. – А где ты его взял-то, полотёр этот?
– Спёр, – невозмутимо сообщил солдатик. – В столовой. Их там дофига, не хватятся.
– Ишь ты! Ладно, молодца! Наше вам сердечное шурупское спасибо!
– Служу Земле и Колониям! – осклабился рядовой. – Разрешите идти?
– Ступай, – махнул рукой Терентьев. – Виталя, на, держи описание – посмотри команды и прикинь, как его озадачить, чтобы он, если до поверхности доживёт, поползал там какое-то время.
– Сделаем, – кивнул Виталий, принимая описание в свой планшет и тут же вытаскивая его на большой экран.
С этой задачей он справился быстро, хватило пары минут: секунд тридцать на поиск раздела с командами, ещё полминуты на выбор подходящих и столько же на ввод. Полотёр был прост и примитивен, не сложнее волновой печи, поскольку разрабатывался для стада, но пользовались им и граждане – кому охота дома вручную убираться?
Терентьев с Заварзиным тем временем залили нехитрую Виталину программу в четыре автонома, каковые, уже расконсервированные и снаряжённые, в предстартовом режиме пребывали на пятачке перед аппаратной. Залили и, в свою очередь, полезли из «Платана» наружу, на тот же пятачок. Виталий, понятное дело, тоже не усидел.
Автономы, два сравнительно новых и два откровенно древних, полностью готовые к погрузке и заброске, ждали своего часа. Впрочем, по мелочи с ними всё равно пришлось ещё чуток повозиться: к одному древнему Терентьев зачем-то приклеил чёрный кругляш термоэмиттера, но подключать его никуда не стал. У одного из новых заменил современные батареи на обнаруженные в самом дальнем углу такелага атомные палеотаблетки. Остальные Терентьев не стал трогать, оставил в штатном состоянии.
– Ну, что, стажёр? Усёк, что происходит, или объяснить?
– Лучше объяснить, – честно признался Виталий.
Термоэмиттер и архаичные батареи его реально озадачили. Даже больше полотёра, хотя про полотёр Виталий имел одно соображение и подозревал, что оно недалеко от истины.
Терентьев картинно огляделся, потом приобнял Виталия и Заварзина за плечи, так, что все трое практически соприкоснулись головами, и тихо заговорил:
– Знач так, коллеги, рассказываю, но инфа дэ-эс-пэ. Улавливаешь, майор?
Заварзин с готовностью кивнул, невольно слегка боднув обоих «интендантов».
– По современным представлениям охранные системы зелёных наших человечков работают по банальному принципу «свой-чужой», а критерием служит материал, из которого сработаны большинство их артефактов. Условно говоря, «свой» для них будет в прямом смысле свой – сделанный по тем же принципам и из той же вырожденной материи. Я глянул спецификации «Енотов» и их матки – в них такое не используется, как и в пэ-эрках. Автономы же у нас, сами видите, разные: пара новых – в них силовой агрегат ещё наш, а вот питание уже современное, аккумуляторы чужих. Хотя и агрегат, собственно, собран по схеме чужих, но на нашей элементной базе. В итоге что мы имеем? Автоном номер раз, древний. Весь насквозь наш, по логике вещей системы чужих должны его без затей прибить, как тех же «Енотов». Автоном номер два: точно такой же древний, но я к нему присобачил эмиттер чужих. Эмиттер, как вы имеете честь видеть, не задействован и для функционирования автонома не нужен, но для мебели присутствует. Автоном три, новый: в нём используются принципы чужих, но нет их материалов, агрегат земной сборки и плюс старые таблетки вместо аккумуляторов. И автоном четыре: в нём агрегат опять же наш земной, зато питание чужое, аутентичное. В итоге мы имеем весь спектр вариантов: схема наша плюс материалы наши. Схема чужая, материалы наши. Схема наша, материалы чужие. Ну и полностью чужой вариант, который должен оказаться для базы своим.
– Понятно, – протянул Заварзин. – Номер один по идее должен сдохнуть, номер четыре выжить, а чего станется со вторым и третьим – как раз и будем поглядеть.
– Бинго, майор! – Терентьев отпустил коллег, отстранился и повысил голос: – Ну, чего там, Джексон? Будет нам борт или нет?
– Борт готов, – референт показался в люке аппаратной. – Стоит под парами. «Печора», но не та, что вы заказывали, другая – ноль-два тридцать два, уж извините.
– Ладно, потянет.
– «Бобик» выехал, – заботливо добавил Джексон. – Вам же эти железяки грузить, я правильно понял?
– Правильно, за «бобик» – отдельное спасибо, майор!
Когда окружающие вели себя корректно, Терентьев всегда был напоказ вежлив и доброжелателен – Виталий давно отметил это.
– Пока мы тут грузиться будем да до старта доедем, пусть взлетает и сделает пару заходов над объектом по разным азимутам. Высота не ниже трёхсот! Это важно, не ниже трёхсот! А потом пусть нас подбирает.
– Понял, передаю, – кивнул Джексон и исчез в глубине аппаратной.
– Ну, – Терентьев хлопнул ладонями и азартно потёр их одна о другую, – где там «бобик»? Не видно?
– А обед? – тоскливо вопросил один из двоих бойцов, назначенных грузчиками. – Обед как же?
– Обед? – Терентьев перестал улыбаться, взглянул на часы и пару секунд поразмыслил. – А на обед по дороге заедем! Прямо на «бобике»! Фигли бы и нет?
Бойцы моментально повеселели: война войной, а кормёжка по распорядку! Старый солдатский принцип, проверенный временем, а значит глубоко верный.
Виталий, во всяком случае, ничуть не возражал, хотя охотничий азарт его тоже захлестнул, не без этого.