Шустрые ребята
Шрифт:
Мне необходимо было обязательно найти это самое орудие. И ког-да оно будет у меня, преступник не сможет уже отпереться. В том, что это был один человек, я уже не сомневался. И вот примерно на следующие сутки, где-то ближе к полуночи, я пошёл в туалет и по дороге случайно на что-то наткнулся. Посветив фонарем, я обна-ружил, что это ничто иное как колышек, торчащий из земли. И так как он был в этом месте, как говориться, ни к селу ни к городу, я про-никся к нему определенным подозрением. Не поленившись, я сходил за лопатой и, придя обратно, принялся рыть землю в том месте, где стоял колышек. Примерно на глубине около метра, я обнаружил про-павшие предметы.
Сфотографировав шлем и пряжку при помощи мобильника, я тут же долго не мудрствуя,
Впопыхах я напрочь забыл, что кроме нас никто этих предметов так и не видел. Знали лишь понаслышке, что пропали серебряный шлем и золотая пряха. Да и то сказано было об этом лишь после того, как выяснилось, что бесследно исчезли двое сотрудников экспедиции. А как вспомнил всё сразу стало мне понятным. И хотя мне было очень жаль своего друга, я всё же осмелился сказать ему правду. Он попро-бовал было отпираться, но когда я надавил на него сильнее, постарался было и мне перерезать горло, но я был начеку и вовремя успел выбить бритву из его волосатой руки. Затем я скрутил его в бараний рог и, связав, передал прибывшим на место происшествия органам правопо-рядка. Подоплека же данной истории такова. Профессор был экспер-
230
VI. Следователь в отставке Хренов рассказывает
том по антиквариату в одном из гангстерских синдикатов. До опреде-ленного времени он работал честно, потому как страшно боялся своих нанимателей. Но постепенно его страх всё более и более уменьшался, а когда ему представился случай самому провернуть большое дело, и вовсе сошёл на нет.
После того, как посланники мафии вручили ему шлем и пряж-ку для экспертизы, а сами устроились рабочими в его экспедицию, чтобы осуществлять за ним надзор. Профессор, осознав, что в руки ему попали бесценные сокровища, посчитал возможным присвоить их себе. Он продумал всё достаточно тонко, ибо знал, что если что, я буду его непременно защищать. Он не учёл лишь одного, что я как не стремлюсь к этому, всё равно так и не могу контролировать себя, когда вижу, что кто-то водит меня за нос. Первым делом он, обладая от природы исполинской скорее настырностью чем силой, сумел-таки дотащить шлем и пряжку до гробницы, где и спрятал их. А когда мы нашли данные вещи, без особого труда убедил меня в том, что они именно оттуда. Это ему было нужно для того, чтобы все потом счи-тали, что из сундука пропали предметы обнаруженные в гробнице. Подельников же своих из мафии он убил, чтобы его боссы, которые знали правду об этих вещах, подумали, что те убежали с ними, когда он, допустив грубую оплошность, поведал им о ценности этих анти-квариатов.
Да, кстати, за возвращение шлема и пряжки мне потом вознаграж-дение дали, правда, не слишком большое, но всё равно приятно. А про-фессора, теперь уже бывшего моего кореша, достали всё же бандиты, даже в одиночной камере. Говорят нашли его, горемычного, однажды утром на параше, с проломленным черепом и перерезанным горлом.
Обычно, я не люблю рассказывать эту историю, но вам так и быть поведал.
10.01.2008 г.
Злодейская надпись на стене камеры пыток
А вот эту историю я люблю приводить, как пример непроходи-мой некомпетентности . Это произошло в Трансильвании, в музее Влада Цепеша, больше известного современным любителям ужасов под псевдонимом граф Дракула. Я попал туда по личному приглаше-нию Чаушеску. Так вот, в этом самом музее есть специальный кабинет,
231
Сергей Редькин. Шустрые ребята
где свирепый Влад, якобы, и проводил свои пытки. Оборудование там,
я вам скажу, по тем временам, просто умопомрачительное. Некоторые машины я рекомендовал бы использовать и по сию пору. Особенно членодавилку и, кол с шунтами позволяющими регулировать глубину его проникновения внутрь. Убежден, после подобных процедур мало бы кто из испытуемых не признал бы своей вины. Да я бы и сам, пожалуй, признался в чём угодно, уже только от одного вида таких ужасных предметов.
Попросил значит меня румынский лидер, помочь его гебешникам в расследовании одного щекотливого дельца, а именно, кто-то напи-сал на стене этого самого кабинета, да ещё, извиняюсь за выражение, дерьмом, что Николае Чаушеску, признанный отец всего румынского народа, самый что ни на есть нехороший человек, а русский Генсек Горбачев и вовсе, полное ЧМО. И так как я не мог отказаться, то ре-шил покончить с данным делом как можно скорее. Не люблю надолго ставить таких больших людей, как товарищ Николай, в щекотливое положение. Начал я как и обычно с того, что тщательно обследовал место происшествия. Взяв экскременты на анализ, я опытным путем установил, что надписи различны по своему составу. Да и вообще, похоже, что они сделаны разными людьми. Так выходит преступников было двое. Опрос сотрудников музея ничего не дал. Ибо в случив-шееся был посвящён лишь директор, да и то потому, что сам и обна-ружил подобное безобразие. Остальным же сказали, что помещение временно закрыто. И так как в этой стране все люди на редкость дис-циплинированные, никто не стал задавать лишних вопросов. От моих помощников гебистов было мало пользы, они явно предпочитали лиш-ний раз не ошиваться на месте преступления. Ещё бы, когда в глаза бросается столь порочащая всеобщих любимцев надпись. Поэтому
я отпустил их к родным на несколько дней. Полагая, что мне этого времени вполне хватит, я решил лично уже вплотную заняться рас-следованием. Углубляясь всё дальше в перипетии дела, я пришёл к вы-воду, что надпись о Горбачеве была сделана позднее, о чём свидетель-ствовала её большая свежесть. И тогда я подумал, а может и не так страшен Дракула, как его малюют.
Ведь мог же в конце концов в кабинет зайти и сморозить подоб-ную глупость, ибо написанное было явной неправдой, какой-нибудь непроходимый тупица, а не отважный и дерзкий злоумышленник. И тогда я понял, что все мы в определенном возрасте грешили по-добной незрелостью ума, а именно, кто в раннем детстве, а кое-кто
232
VI. Следователь в отставке Хренов рассказывает
даже и в школьные годы. А когда я ещё раз со всей уже определенно немыслимой для прочих людей тщательностью проверил какашки, то всё мне и открылось. И я начал действовать. Так как я знал кого
и где искать, то сразу взял быка за рога. Подозреваемый, как и водится
в таких случаях, вначале прикинулся паяльником, мол знать ничего не знаю, но когда я ткнул ему под нос результаты анализов (мне тайно удалось получить образец его кала), а заодно и пригрозил опробовать на нём Владовы игрушки, он сдался. И сначала частично, а вскоре уже
и полностью, после того как я передвинул шунт на коле на одно деле-ние вниз признался в содеянном. Оказывается, это именно он, написал наглую инсинуацию в адрес Михаила Сергеевича, На вопрос, зачем он это сделал, он предпочёл умолчать, не помогло даже дальнейшее опускание шунта вниз. Но я и сам уже знал ответ на вопрос. Он совер-шил это, для того, чтобы отвести подозрение от близкого ему человека. И когда я узнал, что у него есть сын двенадцати лет, то мог бы уже
в следующую минуту смело рапортовать о завершении данного дела. Но я не сделал этого, потому как у меня и самого есть дети. Я просто доложил Чаушеску о том, что это дело мне, к сожалению, не по зу-бам. Взяв перед этим с отца и сына клятву кровью, не только никому не сообщать о том, что это были они, но и впредь, ни под каким видом не осуществлять подобных поползновений в чей-либо адрес. Я полаю,