Шут специального назначения
Шрифт:
Хозяин кабинета, впрочем, был шит чем угодно, только не лыком, а потому ответил на хамство вполне симметрично. Для начала продержал наглого визитера минут тридцать в приемной, потом не счел нужным угостить чаем. Умный человек подобные намеки понимает. А дураков бьют.
– А что несерьезного вы храните дома, Владислав Леопольдович? – с настойчивостью осла гнул свою линию гость, коротко стриженный толстяк в оскорбляющих чиновный взор доспехах: куцей матерчатой куртке поверх
Если приглядеться, впрочем, и не толстяк вовсе. Просто здоровенный мужик с широченными плечами, грудной клеткой, как у гориллы, бычьей шеей и напоминающими медвежьи лапы ручищами. Хоть и с пузом.
– Послушайте, Александр, э?..
– Можно просто Александр, – еле заметно усмехнулся гость. Впрочем, добрая половина Москвы называла его Саней. Но господин потерпевший, видимо, относился, извините за пошлость, к другой части населения столицы. – Или можно по фамилии.
– И как ваша фамилия?
– Котов.
– Какую конкретно службу вы представляете, господин Котов?
– Государственную, Владислав Леопольдович, государственную, – еле заметно усмехнулся Котов. Понимающе и нахально.
Царево рабство на галерах вырабатывает у любого труженика стойкую привычку общаться исключительно на своем уровне. Сидящий перед ним деятель – тому пример. Небось, когда вскакивает чирей на заднице, звонит сразу министру здравоохранения, а если чадо принесет из школы двойку, выходит на министра образования. В самом крайнем случае – на их замов. Но не ниже. А тут какой-то консультант. Всего-навсего.
– Служебных документов дома не держу, – почти по слогам проговорил для особо непонятливых хозяин кабинета по имени Владислав сын Леопольда. – У вас все?
– Почти. – По каким, непонятно, вопросам консультант изобразил слабую улыбку и сделал вид, что встает. – А, собственно, что у вас похитили?
– Фарфоровые статуэтки, – горько вздохнул хозяин кабинета. Почти всхлипнул. – Пять штук.
– Всего-то? – искренне удивился посетитель. С трудом сдерживаясь, чтобы не поинтересоваться, а не пропал ли заодно и ершик для унитаза.
– Вы не понимаете, – прозвучало в ответ голосом безутешной вдовы, буквально на похоронах поставленной в известность о том, что весь капитал и недвижимость по завещанию отходят приюту для мужей-рогоносцев. – Пять фарфоровых балеринок. Семнадцатый век, эпоха Людовика Тринадцатого Справедливого.
– Дорогие?
– Приобретены в позапрошлом году на «Сотбис» за четыре с половиной миллиона евро.
– Ого, – умилился Котов и даже спрашивать не стал, не на квартальную ли премию была сделана покупка. Или кредит коллекционер взял. Не девяностые годы на дворе, когда любой гопник в малиновом пиджаке из России запросто скупал все, на что глаз падал, и расплачивался наликом из мешка. Сейчас каждый, в подобных аукционах участвующий, оперирует только легальными деньгами.
– Не в этом дело. – Владислав Леопольдович достал из ящика стола сигарету и нервно закурил. – Просто таких статуэток больше ни у кого нет.
– Теперь уже есть.
– Вы правы. – Обокраденный любитель фарфоровых балеринок затянулся и стряхнул пепел в чашку. – К сожалению.
– Кого-нибудь подозреваете?
– Нет, пока просто размышляю.
– Старинный фарфор, именно старинный, а не фигурки трактористов и доярок тридцатых годов выпуска, – вдруг выказал осведомленность незваный посланник государства. – На Москве, не считая вас, собирают пятеро. Я имею в виду легальных коллекционеров. Каталоги, выставки, все такое.
– Признаться, не ожидал. – В крохотных глазах-бусинках отметился блеск. – Вы меня удивляете.
– Но есть и скромные любители, те, кто привык наслаждаться прекрасным за закрытыми дверьми и в одиночку, так?
– Именно, – ответил Владислав Леопольдович с грустью в голосе.
– Интересное дельце. – Александр, которого обычно называли Саней, захлопнул блокнот. – Но так как национальная безопасность не пострадала, нашу службу оно не интересует.
– А если бы пострадала?
– В таком случае я бы разыскал злодея.
– Уверены?
– Да.
– Тогда, может,… – Владислав Леопольдович написал что-то на листе бумаги и передал сидящему поодаль. – Премия за результат. Найдите мне этого коротышку, и деньги ваши, обещаю.
– А почему вы назвали злодея коротышкой?
– Засветился под камерой.
– Вашей?
– Банка, что через дорогу. Видеонаблюдение в моем доме ему как-то удалось отключить.
– Это уже что-то, – поддержал совершенно его не интересующую беседу Саня. – Есть от чего плясать.
– Ну, так давайте спляшем. – Владислав Леопольдович заговорщицки подмигнул. – И возьмем этого недомерка.
– И все-таки почему вы его так называете?
– Все просто, герб на заборе, мимо которого проходил тот подонок, располагается на высоте полутора метров…
– Теперь понятно.
– Так, значит…
– К сожалению, не имею возможности, – развел руками Котов. – А почему вы не предложите премию операм с «земли»? За такие деньги они грунт будут рыть до самых недр.
– А, – махнул рукой потерпевший, – уже приходили, предлагали помощь. Выражали желание поработать.
– И?
– И с ходу принялись клянчить половину суммы на оперативные расходы. Сами понимаете…
– Понимаю. – Котов встал. – Примите от лица службы извинения за доставленное неудобство. Все документы и электронные носители информации будут сегодня же возвращены. Всего вам доброго. – И направился к выходу.
– А зачем вы все-таки сегодня приезжали?
– Хороший вопрос, – еле слышно отозвался, не оборачиваясь, консультант. – Если честно, и сам этого пока не знал.
Задавший вопрос ответ на него, конечно же, получит. Но немного позже.